Я вновь прокрутила в голове свои похожие дни и то, как переживала, когда моя понятная и однообразная суета начала ломаться и изменяться слишком быстро. Пусть это было сложно, пусть не нравилось мне и пусть привело к последствиям, я рада, что перестала жить как запрограммированная или запертая в рамках очерченного перечня инструкций. Изменения – это хорошо. Побывав в том периоде еще раз, я поняла насколько изменилась и чему научилась.

По злой шутке судьбы мы проезжали через мое любимое место в городе – музей историй и сад. Вечно зеленая трава все еще привлекала, несмотря на знание того, что она ненастоящая. Прямо сейчас на купол надвигалась новая волна пушистых серных облаков. А может, вовсе и не серных. Может и дожди за куполом вовсе не ядовитые. Надеюсь, кто-нибудь выяснит это рано или поздно. Даже нет, я знаю, что выяснят.

Мы сели в вагон воздушного поезда. В сторону Первого Города пассажиров были единицы – я с Джонни да несколько человек-энтузиастов; по всей видимости, они – ученые, которые ради науки жертвуют своими выходными. Сложно им в мире, где открытия не приветствуются. На ум пришел образ капитана нашего маленького исследовательского корабля-отряда. Он годами пытался пробиться сквозь купол и, получив желаемое, сошел с ума. Если бы не стечение обстоятельств, возможно, он бы так и пытался до сих пор выйти за пределы купола, сидя в своей коморке в полуподвальном помещении научного центра.

Девушка с большими глазами, севшая напротив нас, но далеко впереди, неотрывно смотрела на цветок, что стоял на столике между мной и Джонни. Мы почти укрывались в его тени, а зеленые листья похлопывали нас по телу в разных местах. Иногда слегка били по лицу, но отставлять его все равно не хотелось. Восторг, которым наполнились глаза этой девушки, освещал близстоящие предметы лучше, чем верхний свет. Она не замечала ничего вокруг себя: ни севшего рядом старичка в очках с толстыми линзами, что явно мешал ей своими огромными сумками с оборудованием – как я поняла, это был ее коллега, – ни проезжающего робота-стюарда, предлагающего воду и углеводные батончики, ни мой любопытствующий, смешливый взгляд. Я даже обратила внимание Джонни на нее, но он был словно погружен куда-то в себя, как и последние несколько дней.

Я хотела всю дорогу смотреть за окно, но от усталости заснула. Проснулась уже по приезду от приступа кашля. Джонни принимал от робота-носильщика мои вещи, но увидев, что я сгибаюсь пополам от невозможности продохнуть и падаю на колени, подбежал ко мне, чтобы поддержать. Приступ затянулся на долгое время. После того, как самый пик прошел, я не могла встать или даже пошевелиться, а все глубоко дышала, но не чувствовала, что воздуха хватает. Так мы и сидели прямо на перроне, обнявшись, пока я не собрала волю в кулак и не попыталась встать. Когда я поднялась, у меня закружилась голова. Джонни снял рюкзак и достал мобильный аппарат для дыхания в условиях небольшого количества кислорода в воздухе – такие используют на сложных производствах, где кислород может повредить продукции – это маска и компактные баллоны с воздухом.