Наступило молчание. Джонни понял, что мне нужно немного времени в тишине. Пока происходил этот разговор, мы ехали на электрокаре по узким улицам. Дома стояли стройными и нестройными рядами очень близко друг к другу. Некоторые домики стояли так, будто пытались протиснуться между своими собратьями, но застряли и теперь вынуждено близко так соседствуют, образуя тупик на пути горожан. Таких домиков оказалось немало. Некоторые и вовсе были выше своих боковых соседей. Лиц людей я не успела рассмотреть: электрокар ехал быстро, мастерски маневрируя в опасных местах, и к тому же сами люди явно куда-то спешили. Наверное, это общечеловеческая черта – куда-то спешить. Несмотря на то, что лиц я рассмотреть не могла, я прекрасно помнила выражения лиц еще с прошлого пребывания здесь. Серьезные, немного чопорные, морщинистые (даже у детей), без тени улыбки лица и такие же серьезно настроены позы и фигуры, готовые к любим действиям. Это было действительно так – многие из этих людей, наряду с роботами, прикладывая огромную силу, старались возвратить спокойствие в свой город, старились все наладить и помочь друг другу. Решительность и готовность – для меня эти качества отличают людей этого города от остальных. Не могу представить, чтобы кто-либо другой смог перебороть такие трудности.

–Говоришь, он много сделал? – спросила я в продолжение разговора.

Джонни посмотрел на меня.

–Да, больше, чем кто-либо до него, судя по документам. Но многие проекты не реализовались или реализовались не до конца.

–Ясно.

Работа папы никогда не обсуждалась дома. Он не выносил ее за пределы центра. По крайней мере, так всегда было для меня. Как оно было на самом деле – не знаю. Может и не стоит открывать эту дверь.

Все нахлынувшие одномоментно переживания выбивали из рационального ключа, на который я старательно настраивалась, чтобы быть полезной для друзей в их «безумном» деле. Так отвлеклась, что забыла о сидящем рядом Джонни, и когда он дотронулся до моей руки, я вздрогнула.

–Все нормально, – зачем-то сказала я, не снимая маски, поэтому получилось приглушенно и неразборчиво.

Цветок, стиснутый низким потолком электрокара, наглее лез в лицо. Он преградой стоял между нами, но не в нем одном было дело. Что-то еще закрывало нас друг от друга, не позволяя видеть мысли и чувства. Я так говорю из ощущения, что мы правда могли так делать, я верю в это и сейчас. Просто что-то мешает нам. Даже в голове не собираются отчетливые мысли, все перепуталось и сложно доставать именно то, что мне надо.

Плавая в безграничном море аморфных мыслей обо всем сразу, я не заметила, как мы подъехали к главному зданию. С площади все еще веяло смертельным холодом. Черная земля под куполом и больше ничего, но казалось, что если всмотреться, то можно увидеть, как тени прогуливаются там, в самом центре. Тревожащий вид.