Сам же старик рисковать не любил, выбирая проверенную тактику.

Но то был он, а вот я другое дело.

Когда в меня устремился очередной удар кнута, я замер на месте, позволяя пробить себе защиту руки. Наплечник с хрустом оторвался, отлетел вверх, как щепка, и завертелся в воронке песка. Боль пробрала до самого затылка, зато я успел ухватиться за полотно кнута и намотать его на руку.

Латные перчатки процарапало лезвиями, доспех загудел, получая урон, но мои руки остались целы. Я тут же погрузился во тьму и кинулся на Зойта с кнутом в одной руке и с мечом в другой.

Скрытие придало мне скорости. Лавина паралича опять пошла вперёд, и тот самый кнут стал её проводником. От удара моей Мёртвой мглы профессора затрясло, ужас исказил его лицо, и тут случилось то, чего я так добивался – неубиваемый старик потерял связь с Нимандом.

Эта секунда и стала решающей.

Не успел он даже моргнуть, как я оказался рядом, на расстоянии долгожданного ближнего удара.

Клинок вонзился в шею Зойта.

Церемониться я не стал – сразу в глотку, чтобы уж наверняка. Заскрежетала сталь, без подпитки Ниманда броня профессора дала сбой. Острие моего меча пробило железобетонную кожу противника и вошло в бок его шеи.

Мой шлем окропила кровь, обычная человеческая кровь.

Объединиться с Нимандом у старика больше не вышло, ему не хватило сил.

Я вышел из Погружения во тьму и вырвал кнут из его ослабевшей руки, а потом этот же кнут обмотал вокруг шеи старика. Он упал на колени, но я дёрнул за удавку и заставил его подняться.

– Где ты взял столько силы? Был не только Ниманд, а что-то еще.

Он уставился на меня покрасневшими глазами и оскалился. Кровь с новой силой хлынула из его пробитой шеи.

– Такую же… захотел, да?.. Только ты опоздал… древних чудовищ здесь не осталось… я убил всех и заполучил их опыт…

– Это духовный опыт от убитой веверы из озера Уомор? Он сделал тебя таким?

– Зря ты её не убил, глупец… и Творцы… идиоты, они рискуют, возвышая тебя с драконьим доспехом.

– Чем рискуют?

Оскал Зойта стал ещё шире.

– Собой. Ты получаешь силу за счёт того, что они слабеют и становятся уязвимыми. Они бросили всё на спасение своих миров. – Профессор вдруг перестал скалиться, его рожа скривилась от ужаса, и он зашептал: – О нет… нет… ещё есть время, великий кудесник… есть вре-е-емя!