За одним из зеленых поворотов нас неожиданно нагнал Зорин Валентин.

— Вы в Спарту? — спросил одногруппник.

Я молча кивнул.

— Вступить, — уточнил он, — или…

— Или, — усмехнулся я.

Генка с любопытством поглядывал на него, ожидая продолжения.

— С вами можно? — серьезно спросил Зорин. — Тоже хочу вернуть.

Засунув руку в карман, он вытащил оттуда желтый конверт с большой красной “С”. Надо же, не знал, что его тоже туда позвали. Хотя откуда мне знать — он же вообще ни с кем в группе не общался.

— Почему нет, — отозвался я. — Только это может для нас не очень хорошо закончиться.

— Для меня все рано или поздно так закончится, — Зорин затолкал конверт обратно в карман.

— А ты пессимист, — заметил Генка.

— Реалист, — без улыбки поправил он.

Уже втроем мы зашагали по желтой песчаной дорожке — мимо кустов и деревьев, мраморных статуй и изящных беседок, время от времени попадающихся на пути. Друг шел с одной стороны от меня, а одногруппник — с другой. Худой бледный, но с гордой осанкой и высоко поднятой головой, на первый взгляд он мог даже показаться надменным. Однако, если присмотреться, в нем не было ни заносчивости, ни высокомерия, ни гордыни — в его глазах сквозили лишь безразличие ко всему и усталость, словно он уже ничего не ждал, ни о чем не мечтал и ни на что не наделся. Хорошо хоть, бесцветных волн отчаяния, которые я уже не раз замечал вокруг него, сейчас не наблюдалось.

— А почему ты не хочешь к ним? — спросил я, огибая очередной зеленый куст.

— Для них я такой же трофей, как и ты, — отозвался одногруппник, продолжая удивлять нас непривычной разговорчивостью. — Только ты ценный, а я статусный.

— Ну а я вообще имущество, — хохотнул Генка, — как домашний комод!..

Вскоре среди зелени замаячили деревянные стены огромного — раза в два больше, чем наш — спортзала, этакой штаб-квартиры Спарты. О чем свидетельствовала большая витая красная “С” над входом — точь-в-точь как на наших конвертах.

— Раз уж ты с нами, — я повернулся к Зорину, — буду очень благодарен, если ты нам немного поможешь.

На долю мгновения в его затянутых безразличием глазах пронеслось что-то вроде изумления.

— Что надо делать? — спокойно после паузы спросил он.