– В некоторых случаях словами уже не поможешь! – прорычал Уинтроп, вскидывая кулак, и со смачным звуком ударил Леланда в челюсть.

Маттиас стремительно пересек двор и оттащил мальчишку от второго Старейшины. Он повалил Уинтропа на землю, но и сам получил локтем в живот.

– Господа… Господа! – Пастор попытался схватить Леланда, но Маттиас, промахнувшись, попал в него кулаком. Брайард схватился за глаз и повернулся, ища что-нибудь, что помогло бы остановить безумие. – Таддеус Макком, сыграй что-нибудь. Что угодно. Бога ради, просто играй!

Фермер тут же начал наигрывать какую-то мелодию, хотя большинство горожан все еще толпились вокруг дерущихся, не в силах отвести взгляд.

– Танцуйте, пожалуйста, – велел пастор, удерживая Уинтропа от драки. – Мы разберемся и… Додсон! – рявкнул он, когда Леланд кинулся на них.

Маттиас схватил второго Старейшину. Они поволокли Уинтропа и Леланда вниз с холма, туда, где стояла церковь.

– Они здесь. Иначе и быть не может, – сказал Эфраим, внезапно возникнув рядом со мной и всматриваясь в толпу. – Они бы ни за что не пропустили такое событие.

Я окинула взглядом собравшихся.

– Я ее не вижу. И никого, кто был бы похож на те рисунки.

– Они не всегда являются в таком виде, – пробормотал Эфраим. Его мрачный взгляд забегал по толпе. – Присмотрись, Эллери. Смотри внимательнее. Есть тут кто-нибудь, кого быть не должно? Кто-нибудь новый. Незнакомый. Кто-нибудь…

– Уитакер, – произнесла я, заметив, что тот бродит по поляне. Он тоже увидел меня и просиял. – Я же просила его не приходить. Позвольте… Я сейчас вернусь, обещаю.

– Не теряй бдительности, – предостерег меня Эфраим. – Сейчас этот город – что бочка с порохом. Одной искры хватит, чтобы все взорвалось.

– Я пропустил пикник? – спросил Уитакер, когда я подошла к нему.

– Что ты здесь делаешь?

– Я помню, ты говорила, что мне лучше сюда не ходить. Помню. Но… Я сидел на берегу ручья, услышал музыку и… понадеялся, что ты уже достаточно меня простила.

– Достаточно? Для чего?

– Чтобы потанцевать со мной, – искренне произнес он с надеждой на лице, протягивая мне руку.

– Я… – Я оглянулась на Эфраима, но он уже исчез.

Таддеус Макком заиграл новую мелодию – пронзительную, печальную балладу, звучавшую со всем надрывом, на какой только способна скрипка. Лишившись зрелища, люди начали собираться в пары, спеша провести время наедине под грустные звуки вальса. Помедлив, я взяла Уитакера за руку, и наши пальцы переплелись. Его вторая рука легла мне на талию, и мы начали покачиваться в такт музыке.

– Это платье и впрямь идеально подходит тебе по цвету, – сказал он и мягко закружил меня. – Ты сегодня красива, как никогда.