– Я спасал брата.

Он произнес это с такой бесхитростной жертвенностью, что у меня заныло в груди. Девочка, которую звали не Эбигейл, прекратила танцевать.

– А я – моих maman и papa. – У нее был мелодичный акцент, как у старого траппера Жана Гарро. – В нашем городе начался великий мор. Болезнь принесли в дом слуги. Они умирали один за другим, потея и распространяя ужасную вонь. – Она сморщила носик. – Сначала заболел papa, потом я. Maman не отходила от нас и продолжала заботиться, даже когда заболела сама. – Девочка благодарно улыбнулась своей Королеве. – Они уже давно умерли, но у меня теперь есть новая maman.

– А Уитакер?

Я снова повернулась к Королеве, ожидая ответа. Та поджала губы.

– Сестру. Такая болезненная девочка, если я правильно помню. – Она изящно пожала плечами. – Прошло уже несколько десятилетий.

Я вспомнила день рождения Сейди и венки, которые мы с Уитакером плели на берегу озера. Он тогда упоминал сестру. Амелию.

– Где он сейчас? – спросила я, окинув взглядом поляну. – Все остальные здесь. Где же он?

– Мне не хотелось, чтобы он вмешивался. По крайней мере пока мы с тобой болтаем.

Я вспомнила, как резко он переменился в лице, заметив ее среди деревьев, и осознание рябью прокатилось по моим мыслям.

– Ты ими управляешь?

Она бросила взгляд на остальных Темных Соглядатаев, и те начали отступать, двигаясь пугающе слаженно. Их лица стали пустыми, как у кукол; серебристые глаза, похожие на потертые монетки, ничего не выражали. Маленькой Эбигейл пришлось делать неестественно широкие шаги, чтобы не отставать от взрослых. Потом они все одновременно остановились и застыли, ожидая, когда вновь понадобятся. – Как ты это сделала? – изумленно спросила я.

– А как луна гонит волны? Как матки в ваших ульях управляют пчелами? Такова наша природа.

– Но Уитакер… Я никогда не видела, чтобы он так… Чтобы он так выглядел.

Я посмотрела в пустые глаза Берниша и тут же отвела взгляд. Мне стало тревожно при виде столь безграничного порабощения. Она скривила губы: