19

Магамединов поднялся и стал ходить взад-вперед возле умирающего «Зверя», который лежал на куче тряпья и тяжело дышал. Вокруг его головы растеклось много желтой жидкости и слизи. В самой голове — в нескольких местах, в том числе и на макушке — бурлила желтая пена. Глаза у «Зверя» были слегка приоткрыты.

— Мы уже давно не люди, — сообщил он. — Мы сами себя назвали рассказчиками. Ну, а по правде говоря, мы почти боги во вселенной.

Магамединов сел возле «Зверя» и взял его за руку.

— Ты только так не волнуйся, — сказал Максим Викторович. — Я тебя прекрасно слышу и все понимаю.

«Зверь» вырвал свою руку и заговорил с гордостью в голосе:

— Ты только вдумайся: мы используем колоссальную энергию своего мозга для строительства новых реальностей, а также энергию мозгов всех своих слушателей. Тут главное — понять, что есть разница между простыми рассказчиками и такими, как Чёмча. Простые могут использовать энергию мозга пяти-шести человек, а такие, как Чёмча, используют энергию сотен или даже тысяч людей.

«Зверь» резко выпятил глаза и громко ахнул.

— Ну, вот и все, — прохрипел он. — Пришел мой час. Прощай, друг! И запомни: рассказчиков нельзя убивать — этим вы сделаете только в тысячу раз хуже.

Магамединов прижал руку «Зверя» к своей груди.

— Так как же тогда с ними бороться?! — спросил Максим Викторович.

Глаза «Зверя» стали медленно закрываться.

— Их надо заставить замолчать, — ответил он.

— Но как это сделать? — закричал Магамединов.

«Зверь» издал последний мучительный стон и полностью закрыл глаза.

Магамединов поднялся на ноги.

— Прощай, — произнес он дрогнувшим голосом. — Я сделаю все, что в моих силах. Считай, что мы с тобой договорились.

20

Все пленники собрались в длинном холодном коридоре напротив своих камер. Они обнимались, целовались, кричали, смеялись. Многим из них казалось, что освобождение означает и победу над врагом, но это было далеко не так.

— Тихо все! — закричала Оля. — Расшумелись, как на базаре!