«Тем, кого больше других люблю, готовлю я самые тяжёлые испытания», – сказал ей Палач когда-то, цитируя Писание. А ещё: «В моих силах дать тебе всё, что ты хочешь, стоит лишь перестать бороться и убегать».

А ещё: «Я не враг тебе»…

– Хочешь сказать, мы с ним предназначены друг другу? – спрашивает Таша зачем-то. Хотя больше всего тянет просто зажать уши и заорать, что всё это чушь, ложь, чепуха, лишь снится ей, и не более… но это глупо. Если это сон, она очнётся от него рано или поздно. Если это ложь, тень всё равно этого не признает.

Таша в последнее время взяла за привычку отвыкать поступать глупо.

За глупости в своей жизни она уже платила не раз. Слишком дорого.

– Это не значит, что ты не можешь полюбить никого другого. Человек – сложное существо, до поры свободное в своих выборах. Каждый из вас может любить нескольких за жизнь и сотню – за жизни. Может строить счастье, с кем хочет. Но предназначение… Тоже та ещё сука. Без него всё было бы куда проще. – Тень улыбается ей, и эта улыбка режет битым стеклом. – Ты прикована к нему. Он прикован к тебе. Он вырван из круга перерождений, лишён возможности спокойно жить и умереть. Ты лишена того же. Потому раз за разом ты возвращаешься в мир… и раз за разом всё получается, как получается. – Она равнодушно выпрямляется. – Ты хочешь знать, почему он творит с тобой всё это? Тому есть много причин, и однажды он озвучит их сам. Но, как я уже сказала, он печётся о твоём благе. Печётся специфически, как и должно древнему существу, давно переставшему считаться с человеческими жизнями, давно балансирующему на тонкой грани между гением и безумцем, спасителем и монстром. И любит – так же. Даже для Зрящих люди – низшие. Те, о ком следует заботиться. Питомцы. А Палачи… – Тень грациозно поводит плечами, облитыми невесомой чёрной тканью, словно сотканной из дыма и отчаяния. – Они не убивают – они отправляют в новое перерождение. На Лиара к тому же взвалили даже больше, чем на других.