Мотыльки воспарили к потолку.

– Переадресуй свой вопрос Гарри Придонному по возвращении.

– Вы не любите нас, потому что вы нас боитесь.

– Кого это – вас?

– Женщин.

Нэй взялся за нить, отпустил, взялся снова. Часть стены растворилась, и он увидел смежную комнату, покои Литы. Вещи, разбросанные по полу.

«Ну и свинарник», – подумал он.

Лита раскачивалась на качелях. В струящейся красной дупатте, в шароварах, расшитых серебром и крошечными зеркалами. Золотые браслеты окольцовывали щиколотки, как изящные кандалы. Единственная изумрудная туфелька болталась на пальчиках ноги. Лита грызла ноготь и буравила взором стену – сама того не зная, сверлила глазами Нэя за толщей мрамора и камня.

– Как считаешь, – спросила она в раковину, – дома все хорошо?

– Я надеюсь, – сказал Нэй.

Повисла пауза.

Под шелковым шарфом на Лите ничего не было. Глазам тайного наблюдателя открывалось ущелье между тяжелыми ядрами грудей, Человекомышь на цепочке и плоский девичий живот с морщинкой поперек пупка.

– Ну… до завтра… – сказала Лита.

– До завтра. – Он помедлил и отпустил нить. Стена «заросла» ковром. Нэй перехватил внимательный взгляд Вийона.

«Что?»

Дух промолчал.

– Пора спать, – заключил Нэй, раздраженно стягивая сапоги. В окнах пели сверчки. Всхрапывали слоны в загонах. Там, за пологом шелестящей ночи, Нэя ожидала неизвестность.

Что увидит он, преодолев Реку? Развалины Оазиса? Символ Распятого? Марионетку на троне?

Успеет ли?

Нэй задержался у двери, ведущей на балкон. Опустил ладони на травяную ширму. Постоял так минуту, резко качнул головой и повернулся к кровати.