Морозный воздух. Такие яркие звезды над головой, что можно разглядывать ковш Большой Медведицы. Запах бензина.

– Что ты, твою мать, творишь?!

Джефферсон отпрыгнул от струи топлива, метящего на его протертое кресло и ящик с пивом. Расплескивая бензин сразу из двух канистр, Коул не пропустил ни один угол: тщательно полил пирамиду из картона, захудалую мебель, забаррикадированную хламом лестницу и даже стенд с оружием, которым так хвастал Джефф.

– Остановись!

Он набросился на Коула, пытаясь вырвать канистру у него из рук, но Коул замахнулся ею, точно мечом, и очередная струя бензина ударила Джеффу прямо в лицо. Тот закашлялся, отпрыгивая, насквозь мокрый в горючем, и молча покачал головой.

– Не будь дураком, – вздохнул Джефф, когда Коул отшвырнул пустую канистру и вынул из внутреннего кармана зажигалку, стащенную из незапертого фургона Джеффа по пути в сарай. – Ты ведешь себя как подросток в пубертате! Что и кому ты хочешь доказать? Это дом твоего отца! Твой собственный дом, Коул!

Он ничего не ответил. Коул уже давно знал, где его дом на самом деле – там, в Вермонте, ждет, когда же он вернется из этого дурацкого путешествия. Его дом любит чай с мятой, жемчужные шляпки и демонических котов. Этот дом там же, где пенится серо-голубое озеро, похожее на море, и где души утопленников сторожат кленовые леса. Коул всегда будет возвращаться туда. Коул всегда будет знать, что правильно, а что нет.

Он никогда не бросает своих обещаний на ветер, даже если однажды бросят его самого.

– Последний из рода Гастингс, значит? – прошептал Коул и щелкнул зажигалкой на расстоянии вытянутой руки. Пламя затанцевало в расширенных зрачках, а затем принялось танцевать на паркете: зажигалка упала. Дом загорелся раньше, чем Коул договорил: – Тогда пусть здесь все сгорит дотла!

Жаккардовые шторы вспыхнули в мгновение ока, а следом – коробки и мебель. Даже если бы он не полил все бензином, дом, облицованный внутри деревом, был обречен. Сейчас же ему и вовсе хватило всего пары минут, чтобы превратиться в огненный смерч. Коул не без наслаждения наблюдал, как Джефферсон мечется между столбами пламени, ругаясь, пытаясь укротить высокое пламя ударами своей куртки.

Затем Коул вышел из дома и, забравшись в свою машину, достал сотовый телефон.

Жужжание, донесшееся из спальни, вернуло меня в реальность. Метка атташе моргнула оранжевым светом несколько раз и потухла. Я медленно сфокусировала взгляд на ванной комнате из нежно-розовой керамики, возвращаясь в родное тело. Руки и ноги были еще ватными, голова болела, а спина затекла – в трансе я провела по меньшей мере полтора часа. Мне пришлось умыться, чтобы прийти в чувство и переварить увиденное. Когда же я вернулась в комнату и отыскала под тушей Монтага свой телефон, то прочитала СМС: