– Неужели все было зря? – прошептала я, уставившись на собственные ладони, перепачканные и разодранные.
– Не зря. Вставай!
Эмиральда возникла рядом словно из ниоткуда и нагло подвинула Коула. Несмотря на то что рассудок вернулся к ней, руки ее оставались черны – тьма прочно впиталась и в кожу, и в душу, обуглив пальцы. Но я все равно приняла их, протянутые, а Эмиральда помогла мне подняться, прежде чем прошептать:
– Ты пишешь такие удивительные мелодии! Грех было бы не сыграть Анхелю одну из них. Да и разве ты позвала нас не для того, чтобы мы послушали?
Я даже не удивилась, откуда она все знает. Коул, придерживающий меня под локоть, испустил тяжелый вздох. Я посмотрела сначала на него, но, увидев в тигриных глазах непоколебимую уверенность (уверенность во мне), наполнилась ею тоже. Наши израненные руки переплелись вместе, как и судьбы. Затем я взглянула на Зои: пускай глаза ее были белы, я знала, что она тоже смотрит. Это стало понятно по ее успокаивающей улыбке и легкому кивку. Там, в цирке, она сказала, что аура Паука слишком сильна и искажает ее видения будущего… Кажется, Зои снова соврала мне, но в этот раз хотя бы во благо. Как же она любит дергать за ниточки, чтобы течение будущего привело нас туда, куда нужно!
– Нас восемь, – сказала я, оглянувшись на Хоакина и Луну, свесившуюся с ветки в раздражающем любопытстве. – Зои, расскажи им, что нужно делать.
– Уже, – довольно сказала она.
Паук лежал почти неподвижно, изможденный вьющимися вокруг тенями и песней Авроры, что покрыла его каменной чешуей. Пять голов могли только извиваться и сыпать обещаниями освежевать нас вместе со всеми детьми мира. Закатив глаза, я подошла к своему ковену, собравшемуся под ветвями клена, и медленно очертила пальцем круг в воздухе.
Мы со скрипкой всегда были связаны – я поняла это еще там, в проклятой башне на окраине Завтра, когда она сама нашла меня в минуту нужды. Мне было достаточно представить ее, чтобы она сама легла мне в руки. Одно из лучших творений Страдивари – подарок Барона Субботы. Из черной ольхи, с золотыми звездами на грифе, скрипка была продолжением меня.
Я повернулась лицом к Пауку и, перехватив смычок, прислонила инструмент к плечу.
– Диего, – сказала я. – Ферн. Зои. Хоакин. Эмиральда. Луна. Тюльпана. Морган. Таков порядок. Запомнили?
Эмиральда, наблюдающая за мной из-за плеча заслоняющего ее Хоакина, кивнула. Оглянувшись на остальных и убедившись, что все всё поняли, я набрала в легкие побольше воздуха и начала играть.