Все это время Аврора даже не напоминала о себе, поддерживая, но остерегаясь прямого участия. В конце концов, ее вообще не должно было быть здесь. Аврора – зритель, купивший место в партере, а не актер. Но и любовь к своему дитя – не сорняк, который можно так просто выдрать с корнем. Как бы Аврора ни пыталась доказать и себе, и всему миру обратное, она все еще была матерью.

– Ты не сделаешь этого! – воскликнула она, перегородив Тюльпане путь. – Не смей жертвовать собой ради этих никчемных болванов! Вся их возня с демонами – не наши проблемы. Кто виноват в том, что царица родилась этой пустоголовой, криворукой девчонкой?! Ты не обязана расплачиваться за чужие ошибки!

От услышанного Морган очнулась и закричала сквозь слезы, душащие нас всех:

– И не надо! Мы придумаем что-то другое! Я могу попробовать…

Тюльпана отмахнулась от нее, не сводя с Авроры глаз, и сказала:

– Этого Паук и добивается – хочет, чтобы у нас не осталось выбора, чтобы мы отпустили его… А пока мы будем придумывать что-то другое, он сожрет половину Вермонта! Нет, так не пойдет. Все мы знаем, чем это должно закончиться. Слушай меня, Морган: я не виню тебя. Я прожила достаточно и не боюсь смерти. Тем более что эта смерть спасет сотни невинных жизней… И мою семью.

– Твоя единственная семья – это я! – Аврора схватила Тюльпану за руку, пытаясь выбить из нее атам, но Тюльпана держала крепко. – Я и только я!

– Ха! И как давно ты поняла это? – Тюльпана толкнула Аврору в грудь, и та качнулась назад, едва удержав равновесие на шпильках. – После того как оказалась на грани смерти из-за Вестников даров? Или после того, как Морган поделилась с тобой своей церковной мудростью? Очнись, Аврора! Мы никогда не были семьей. Ты – женщина, подарившая мне жизнь, но ты не мать. Настоящие матери не лишают своих детей счастья, а Киллиан и Генри были моим счастьем! Так что слишком поздно играть со мной в дочки-матери. Аврора, просто уйди с дороги. Уверена, ты быстро обо всем забудешь – как только прошвырнешься по Таймс-сквер и прикупишь себе новое платье.

Тюльпана расставила пальцы веером, демонстрируя Авроре готовность обороняться, если та попробует ей помешать, на что Аврора прижала свой зонт к груди. Ветер взъерошил ее вишневые волосы и манто из лисьего меха. Когда они с Тюльпаной пели, их голоса сливались в унисон, звуча как один. Одинаково гордый стан, одинаковые глаза, напоминающие фиалковые лепестки, и одинаковые замашки с претензией на аристократичность… А еще одинаковая непредсказуемость.

– Упрямая, несговорчивая девчонка, – пробормотала Аврора устало. – Возможно, ты права, и мы действительно не созданы для того, чтобы быть семьей. Иначе как объяснить тот факт, что ты знаешь меня настолько плохо? Я всегда получаю то, что хочу. Любой ценой. А сейчас я хочу, чтобы ты осталась жива! И еще, чтобы ты меня…