– Не люблю сантименты. Потому и хочу уехать под шумок.

– Джефферсон…

– Коул?

Я прильнула к косяку парадной двери, выглядывая в приоткрытую щель, чтобы увидеть их двоих, мнущихся на крыльце в сумбурном прощании. За спиной Джеффа уже болтался холщовый мешок, набитый оружием, что выдавало всю серьезность его намерений убраться из Вермонта как можно быстрее. Небритый подбородок рассекало несколько новых шрамов, а костяшки пальцев были чернее, чем небо над нашими головами. Он смотрел на Коула с отеческой нежностью, а тот смотрел на него с… обидой? Я могла это понять: Джефферсон – далекий и близкий одновременно. Тот, кому нет места в жизни Коула, но тот, кто нужен ему, даже если он отказывается это признавать. Общая кровь у слишком разных людей ничего не решает… Но так или иначе связывает.

– Я еще приеду, – пообещал Джефферсон, первым заключив Коула в крепкие объятия, когда понял, что тот так и не решится сделать это сам. – Если позовешь, конечно. Хотя, думаю, Гидеон и то быстрее заговорит, чем…

– Я позову, – выпалил Коул, не дослушав, и вжался Джеффу в плечо. – Обязательно.

– Отлично. Главное, под чары ведьм не слишком подставляйся. Эй, слышишь, Верховная? Береги моего племянника!

Я вздрогнула, понимая, что обращаются ко мне, и открыла дверь до конца, смущенно выходя на крыльцо. Коул отстранился от Джеффа и беззлобно пожурил меня, цокая языком, но затем обнял, пряча от холода и ветра.

– Передай маленькой царице, что Орден ее больше не побеспокоит, – бросил Джефферсон напоследок, уже забравшись за руль фургона. – И вообще… Думаю, пора охотникам найти новую «великую миссию».

– Какую? – громко спросил Коул, подавшись к фургону всем корпусом, но заставив себя стоять на месте. Щеки его раскраснелись от мороза, а желваки ходили туда-сюда. – Что ты планируешь делать дальше?

– То, что умею лучше всего, – убивать, конечно! – ответил Джефферсон с заразительным смехом, высунувшись в окно. – Но не ведьм, не волнуйся! Как мы недавно выяснили, в этом мире живет полно и других мерзких тварей… А у меня как раз кризис среднего возраста. Думаю, пора сменить специализацию!

Коул улыбнулся ему вслед, глотая выхлопной дым и снег, поднятый задними колесами стартовавшего фургона. Вскоре автомобиль скрылся в лесу Шамплейн, и в память о Джефферсоне осталась лишь недоеденная банка злополучной рождественской карамели, которая стояла сейчас на праздничном столе. Символично, что именно с ней Коул предпочел съесть блинчики на десерт, когда мы вернулись в столовую. Несмотря на то что у него щемило сердце (я чувствовала это, даже когда наши метки не светились), он активно принимал участие во всех разговорах, не спуская свободной руки с моей голой коленки под столом.