Степа запнулся. Он собирался с мыслями и силами, чтобы продолжить рассказ. И Ури не перебивал знахаря.

— Где-то месяц тому назад, я отправился в степь за горицветом, он как раз начинал осыпаться, и пришло время, чтобы его срезать. И тогда вдали я увидел бегущую женщину. Это была Зина, моя сестра. Я уверен, что это была она. Я не видел ее больше десяти весен. Но я узнал ее. Я так обрадовался… А потом я увидел скачущих всадников. Шесть всадников. Они всегда ездят шестерками. Но она все равно бежала. Знала, что ее догонят, спотыкалась, падала, поднималась и продолжала бежать. Она… она хотела увидеть родное племя. Или, может, скрыться в городе. Город большой, одиночку здесь трудно найти… не успела она… не успела…

Голос Степы дрогнул, глаза увлажнились. Он сделал глубокий вдох и заговорил:

— Она хотя бы попыталась сбежать, хоть так она бросила вызов Богополю. А я трусливо прятался в кустах, пока ее избивали нагайками. Связали и увезли. Я рассказал об этом отцу, а отец лишь вздохнул и налил мне браги. Мол, давай помянем. И все! Все!!! Помянем и забудем, потому что за попытку бегства — смерть.

Степа, покачав головой, вытер глаза.

— Но так было не всегда. Мой прадед пал сорок девять весен назад, защищая родное племя. Тогда погибли семь десятков лучших мужей. Мой дед сгинул в первом восстании сорок одну весну назад. Моего дядю казнили, когда подавили второй бунт тридцать весен назад. Ему тогда не исполнилось и пятнадцати. С тех пор мы покорились. И мой отец. И мы, его дети. И дети его детей тоже будут покорны. Только не мои. У меня нет ни сына, ни дочери, я не хочу плодить рабов. Но самое главное то, что я, когда пошел на чернокрылов, выкрикнул, что иду к сестре. А я не попаду к ней. Потому что трусам не место в одном ряду с достойными.

Степа замолчал. Он с ненавистью следил за мерно накатывающими одна за другой волнами, будто море было виновно в его злоключениях.

— Почему бы вам не замутить третью бучу? — спросил Ури.

— Бесполезно. Когда мы были свободными, наше племя насчитывало почти четыреста человек. Теперь нас вместе с женщинами, детьми и стариками только две с половиной сотни. Мы можем выставить восемьдесят мужчин. А Богополь — в три раза больше, не считая союзников. Они вооружены мечами и копьями, защищены кольчугами, а мы… — знахарь пожал плечами. Нам запрещено носить оружие. Кроме мотыг, тяпок и топоров.

— Тогда почему бы вам просто не уйти в другое место? Взять и смыться.

— Не так это легко, — возразил Степа, — что такое уйти со всем скарбом, с детьми, со скотом? А еще за нами следят. Нас нагонят через сутки-двое.