Степа кивнул в знак понимания.

— Лады! — Ури покровительственно ухмыльнулся. — Сегодня у нас будет день задушевной болтовни и объедания. Я пойду, разведу костер, а ты пока поупражняйся в разделке лесной овцы. Руби ее, но так, чтобы лезвие не застревало.

Вечером байкер и знахарь устроили пир в длинном одноэтажном сооружении, скрытом от посторонних глаз в зарослях орешника. Крыша постройки сохранилась только на треть, но от накрапывающего дождя защищала.

— Мясо жесткое, — заметил Ури, подкидывая хворост в костер, — тебе уже пора, наместник не досчитается.

— Не хочу сегодня никуда, — Степа устало вздохнул, — утром приду. Скажу, что охотился на чернокрылов. Подстрелил одного и ждал ночи, чтобы забрать, да только тварь уползла куда-то. Никто кроме меня не знает о свистках.

— Как ты только терпишь эту хрень! — байкер покачал головой. — Может, когда я освобожу дочуру, поедешь с нами? Ты не похож на бычье, ты не должен подчиняться баггерам.

— Нет, — сказал знахарь, — за это заберут жизнь отца или одного из младших братьев.

— Что там слышно, кстати, о моей Хоне?

— Говорят, нынешние дети господни чудны своей кротостью и богобоязненностью. Из-за этого в следующем году в Богополе ждут великий урожай.

— Что-то не похоже на мою дочуру, — задумчиво произнес Ури, — ты точно уверен, что это она, а не какая-нибудь другая деваха?

Степа пожал плечами:

— Я слышал это от наместника. Отрок и девица, прибитые бурей, поражают своим смирением и любовью к Элохиму. Так и сказал, передаю слово в слово.

— Скоро зима, — байкер поднес руки к костру, — а там и весна. Мне нужно что-то придумать, чтобы попасть в этот ваш Богополь.

— Я думал об этом, — сказал Степа, — напрямую не прорвешься. Есть у меня идея. Тебя нужна кольчуга и облачение воина. Тогда ты сможешь доехать до Богополя без особых вопросов.

— И где ж ее достать? Снять с наместника? Так ты сам говорил, за это десять твоих соплеменников порешат.

— Три раза в году из Богополя к нам приезжают повозки за металлом. Иногда чаще. Но три обоза — это обязательная дань. Один из таких обозов приходит перед праздником жертвоприношения. Мы можем напасть на караван, и ты возьмешь облачение одного из убитых.

— А ты дерзкий, — Ури расхохотался, — и сколько бойцов охраняют повозки?

— Шестеро. Раньше было восемнадцать, потом стало двенадцать. А теперь только шесть воинов. Тридцать весен уже никто не восстает. Люди Богополя разъезжают по дорогам безбоязненно. Это их дороги, — знахарь тяжело вздохнул и добавил. — А мы их рабы.

— Вдвоем против шестерых, — задумчиво протянул Ури, — опасная задумка. Они ведь не какие-то кегли с бугра и даже не выродки из Запагубья, они умеют сражаться.