— Предков нужно чтить, но не стоит на них молиться, — ответил старик, — ты обязан смотреть вперед, а не оглядываться назад. Подумай о своих селянах. О тех детях, которым не суждено дожить до услады юности из-за болезней. Подумай о тех, кто умрет от голода, когда придет великая засуха. Подумай об убитых мужчинах, изнасилованных женщинах и угнанных в полон детях, когда деревню вдруг найдут кочевники вроде этих, — старик сделал круговой пас рукой, как бы указывая на мазанки, где расквартировались байкеры, — все это рано или поздно случится, если селяне придадут книги огню. Десять тысяч томов — вот настоящее наследие предков, а не какие-то там сказки про духов и демонов. Десять тысяч томов — это светильник прошлого, благодаря которому ты можешь освещать себе дорогу в темное будущее. Десять тысяч томов — это наука. Наука лечить, наука выращивать, наука производить, наука побеждать в боях варваров. Ты обязан спасти Архив Памяти! Потому что знание — это огонь в черной ночи, который необходимо беречь, чтобы дождаться восхода.

— Но как! — воскликнул Юл. — Меня завтра могут убить! Я один, а их сколько!

— Да, и убить могут, — старик поднялся, — ты один, ты слаб. Используй свой ум, используй противоречия между противниками, между байкерами, между селянами, между всеми, кто будет попадаться тебе на пути. Ведь однажды ты сумел оспорить решение старосты. Если есть два человека, значит, между ними всегда найдется место для тяжбы. И запомни, на все не воля предков или демонов, на все твоя воля, воля тех, кто пойдет с тобой и за тобой. Не боги творят историю, но живые люди из плоти и крови, потомки зовут тебя…

— Да, но… — парень повертел головой. Старика нигде не было.

А потом нечто невидимое ткнуло Юла в грудь. Издав протяжный хрип, он открыл глаза.

Рассвело. На парня с нескрываемым презрением смотрел незнакомый кочевник. Он был патлат и небрит, от него несло забористым перегаром. Он скалился, обнажив коричневые обломанные зубы. В руке кочевник вертел остро заточенный нож.

— Что, кегленок, добегался! Только от байка не уйдешь!

— От кого? — не понял Юл.

— Ты что, — усмехнулся патлатый, — не знаешь, кто такие байки? Мы на них ездим.

— Лошади что ли?

Лицо кочевника исказила гримаса ярости, и он влепил парню внушительную затрещину, от которой сознание Юла на миг помутилось.

— Еще раз так скажешь, я тебе ухо отрежу, понял, да! — прорычал он. — Лошади в поле пашут, а мы на байках скачем. Нельзя так называть верного байка. Если называешь, то добавляешь "стальной". Стальной конь, стальная лошадь, стальной жеребец, стальная кобыла. Или просто байк. Понял, да?!