– Нет, нет. Оттуда не возвращаются. Те, кто вышел из людей, обратно людьми не становятся…

Он протянул руку и потрогал меня за лицо. Я нахмурился. От Андрея пахло, но не грязью, а скорее какой-то химией и дезинфекцией.

– Вы что-то пили? – спросил я сочувственно.

– Я? Я всегда пью! – возмутился бомж. – Ты про запах? Это мыло, санитарное мыло, меня забрали в санитарный приемник, заставили вымыться, побрили…

Он вздохнул, снова помотал головой:

– Потом, конечно, к ним пришли, велели отпустить. Я схватил штаны и убежал. Все вещи оставил… Но ничего, ничего, главное – тут!

Андрей постучал пальцем по лбу.

– Стихи! Все стихи тут. Решил пойти к Иосифу. Я к нему редко хожу, его любят, его помнят, ему не так сильно одиноко… Но мне надо. Друга забрали, вещи забрали… Но ничего. Ничего. Есть поэты, есть стихи…

Я понял, что говорить дальше бесполезно. Дождь начинал накрапывать все сильнее, я сбросил с плеч плащ. Усмехнулся. Долгий же путь он проделал со мной, лукавый подарок Продавца, скрывающий мои мысли. Ну что ж, будет справедливо ему остаться на Земле, что бы дальше ни случилось.

– Наденьте, Андрей, – ласково попросил я. – Дождик сильный, вы полуголый.

– Не боюсь дождя! – замотал головой бомж.

– А если полиция? Заберут снова…

Это его убедило, он стал засовывать руки в рукава, бормоча:

– Ну спасибо тебе, словно друг мой, обо мне заботишься… Буду дальше стоять, стихи читать, в них большие когда-то были смыслы…

– Что? – выкрикнул я.

– Смыслы, смыслы, – застегивая плащ, сварливо сказал бомж. – Вот друг мой прежний, наивный и юный, сразу бы понял. Смыслы разные формы принимают, поэты часто рождают смыслы…

Он уставился на меня.

Помотал головой.

Потом, неожиданно резким и ловким движением поднял плащ, укрываясь им с головой. Застыл, глядя на меня.

– Вы знаете про смыслы? – спросил я растерянно.