Первый ствол тут же полетел к её ногам из-за ближайшей бетонной опоры.
Пришибленных бруто пришлось собирать по всей округе ещё час. Если отбиться от местных стрелков им ещё вполне бы удалось, пусть с потерями, но они бы в итоге спокойно отошли, но Элинор в её натуральном виде им в качестве противника была совершенно излишня.
Вот и славно.
Пока созывали своих, вязали бруто, вызывали наряд полисия из ближайшего околотка, прошло ещё полдня. Резиденты комунидадес начинали уже нервничать, поглядывая на часы. Скоро начнёт темнеть, а там и светлячки треклятые, мадре миа. Пора было потихоньку расходиться.
Иларио, раздав желающим боеприпасы из числа добровольно сданного, проследил однако, чтобы стволы никто не хватал. Только лишнего оружия в Росинья не хватало для полного счастья. Часть придётся для порядка сдать полицейским, остальное же они припрячут до лучших времён. Ну или худших, смотря как поглядеть.
Только отпустив последнего доброхота, довольного набранным хабаром, и помахав платочком вослед улетающим синим мигалкам, Иларио вернулся внутрь «Абриго», где и просидела весь день молчаливая Элинор. Приём пациентов на сегодня, разумеется, был отменён.
Стараясь не пялиться на пласты синтекожи, свисающие у неё по плечам, Иларио молча протянул ей калебас холодного матэ. Элинор в ответ благодарно кивнула, но пить не стала, размышляя о чём-то своём.
— Теперь я понял, в чём разница.
— Ни черта ты не понял.
Элинор с удивлением почувствовала, что злится. Так, успокойся, он-то в чём виноват.
— Ну так объясни.
— Мекк — не человек. Он вещь. Предмет. Артефакт. Собственность ценой в хороший пентхаус в центре Мегаполиса. Эта собственность обязательно кому-то принадлежит.
— Так за тобой теперь… придут?
Элинор прислушалась к рокоту винтов.
— Уже пришли. Скройся.