И вот он пробирается пустыми куполами, аккуратно прибранными всё той же чудесным образом вновь заработавшей автоматикой, и размышляет. Кто или что помешало Лилии вновь, как во время предыдущего мунного кризиса, предотвратить катастрофу, избежать ненужных жертв. Точнее, от них избавились, оставив им роль тех самых жертв. Впрочем, ему ли рассуждать о жертвах.

Знакомая шлюзовая камера частного причала услужливо пропустила его в зал ожидания, где как будто ничего не изменилось, и всё-таки изменилось главное. За монокристаллическим армированным стеклом внешней стенки купола больше не возвышались воздетые профили орбитальных челноков, как не горбатились за ними и пузатые телеса рудовозов. Муна опустела не только внутри, но и на поверхности. Где сейчас эти корабли? Всё так же вслепую рвутся подальше от Матушки, понятия не имея, что творится с оставшимися позади и куда они вообще летят? Большинство из них давно не отвечали на запросы, самой очевидной причиной чего могла быть только скоропостижная гибель экипажа.

Что ж. Потом можно будет попытаться спасти оставшихся. Потом, но не сейчас.

Бросив короткий взгляд на таймер, он, не задерживаясь, проследовал к переходному шлюзу. Все собравшиеся чуть раньше назначенного вместе с мекками охраны уже втягивались по одному на борт единственного челнока на полсотни мегаметров вокруг.

Челнок был странных, агрессивных обводов, будто выпиленный чьими-то гигантскими мозолистыми руками из единого куска металлполимера, его явно готовили не группы туристов развозить, а прорываться через шквальный заградительный огонь, но сейчас сойдёт и так. Не до удобств.

В тамбур-лифте, нос к носу столкнувшись с Лилией, он поневоле посторонился, пропуская её и двоих сопровождающих вперёд. Лилия его как будто не заметила. Что ж, справедливо. Когда-то он и сам предпочёл бы вычеркнуть себя, своё прошлое, то, что он сделал, из памяти. Но те времена давно прошли. Он изменил свои взгляды на многое, в том числе и на то, что случилось на Церере. В конце концов, с тех пор появились новые герои и новые злодеи, на нём одном в полной горестей и негодяев истории Сол-системы свет клином не сошёлся, да и он сам заметно изменился. С ним новым Лилия, пожалуй, согласилась бы разговаривать ещё меньше, чем с тем, прежним, что бы он не совершил тогда на Церере.

Впрочем, с той, кем стала Лилия для него теперь, при взгляде на опустевшую Муну, он бы и сам не нашёл, о чём говорить. Короткого сухого кивка вполне достаточно.

Пока все размещались по салону и упаковывались в тесные коконы кабинсьютов, прошло добрых полтора часа. Полтора часа напряжённого молчания. Многие из собравшихся на борту челнока друг друга узнали, и было заметно, что каждый из них бы предпочёл лететь в каком угодно обществе, но не с таким соседством. Лучше, конечно, в полном одиночестве, такая накалённая получилась атмосфера. Впрочем, им всем хватало ума и выдержки оставить все подобные мысли при себе и помалкивать. Тем более что альтернативой подобному соседству была простой — остаться на Муне. В столь любезном одиночестве. Но отчего-то всем хватало буквально одного взгляда в потолок, чтобы все подобный мысли напрочь отбросить. Каждый знал — второго рейса не будет. Крыло не шутило, когда объявило, что эта аудиенция будет первой и последней.