Вспомнив текст велеречивого, но при этом предельно беззастенчивого «приглашения», он снова ощутил в себе уже, казалось бы, усмирённую ярость. Столько ненужных смертей, а главное, столько бессмысленных жизней пошли прахом. Как это могло случиться? И ладно бы Лилия или её доппельгангер Улисс, но почему Ромул ничего подобного не сумел предвидеть?

Как дорого бы ему сейчас хотелось дать за единственную возможность заглянуть в недра хрустального мира и убедиться, что собравшиеся здесь исполнены тай же ярости, что он не один такой, но нет, он знал, что будет расплатой за подобную дерзость. Лилия его за секунду растерзает, не говоря уже об остальных. Да уж, та ещё собралась компания.

Но ничего. Он как-нибудь переживёт.

Шаттл грубо тряхнуло, будто пилот и правда собрался прямо сейчас прорываться сквозь заградительный огонь и уходить от перехватчиков, но снисходительный к человеческим слабостям виртреал продолжал как ни в чём не бывало транслировать гладкую картинку плавно уходящей вниз блестящей стеклом куполов серой реголитовой поверхности в едва уже различимых разводах на месте прежних кратеров.

Муна изменилась, они все изменились.

Но куда больше изменилось не то, что он видел внизу, а то, что он видел наверху.

Точнее, то, чего он не видел.

Разметанный брызгами чёрной шрапнели армопласт прочных корпусов.

Голубое сияние черенковского излучения в стынущем воздухе мёртвых отсеков.

Сверкающие в плазменных коронах двигателей веера снарядов из обеднённого урана.

Режущие глаз вспышки фузионной плазмы.

Вскипающий в низком вакууме жидкий дейтерий, текущий из пробитых баков.

Серебристый иней испарившегося металла, оседающий на обледенелых остовах боевых крафтов.

И сами эти остовы, медленно кружащиеся в беззвучном танце, который будет длиться, длиться, длиться, пока не прервётся очередным каскадом импактов.

Так должны выглядеть космические баталии и их неминуемые последствия.

Ничего этого он не видел.

Предупреждение оказалось пустышкой.

Прочные корпуса двенадцати флагшипов остались нетронутыми, с ними случилось то, чего никто из Хранителей не сумел предвидеть. Крафты висели между Муной и Крылом плотным ордером, будто бы в последней попытки отгородить Матушку своими телами от непрошеной силы, но всем в Сол-системе было предельно понятно, что всякая попытка сопротивления была заведомо обречена на провал.

Не нужно быть опытным трассером, чтобы суметь разглядеть голубые венчики плазменных струй вдоль кормовой кромки ближайшего крафта, ясно различимого в виртреале по правому борту от катера. Могучая «Курукештра» или нет, кажется, это была «Цагаанбат», из последних сил пылила на обычных десятигигаваттных фузионных двигателях, стараясь по крайней мере не ломать строй.