– Госпожа Люсия не здорова и не может покидать дом без разрешения врача!

– Да, господин барон!

– Проводите ее в комнату.

– Слушаюсь, – кивнул тот и, обернувшись к барышне, хотел было сделать приглашающий жест, но та и не думала повиноваться.

– Сердар! – громко крикнула она, и через секунду рядом с ней оказался ее любимец.

Быстро оценив ситуацию, молодой пес встал между лакеем и хозяйкой и, оскалив клыки, издал негромкий рык, которого, впрочем, вполне хватило, чтобы эстонец утратил свою флегматичность.

– Если ты еще раз протянешь ко мне свою руку, Сердар ее откусит! – пообещала баронесса.

– Нет-нет, что вы, – пробормотал прислужник, в ужасе косясь на оскалившегося алабая.

– Люсия, остановитесь! – сокрушенно вздохнул банкир. – Вам все равно не быть вместе. Мне только что сообщили, что издан приказ об аресте господина Будищева. Именно поэтому я стремился удержать вас от необдуманных поступков.

– Вы лжете! – выкрикнула дочь ему в лицо.

– К сожалению, нет, – покачал головой отец, и девушка с ужасом поняла, что он говорит правду.

– Но в чем его обвиняют?

– Подробности мне не известны, но зная, насколько могущественны его недоброжелатели, могу сказать, что повод для приговора найдется.

– Что же делать? – всхлипнула баронесса, чувствуя, как подкашиваются ее ноги.

– Вообще-то выход есть, – заметил после недолгого молчания Штиглиц. – Конечно, мое влияние теперь не столь велико, как прежде, но облегчить участь вашего бывшего жениха мне, пожалуй, под силу.

– Что вы хотите взамен? – тихо спросила помертвевшая внутри Люсия.

– Для начала пообещайте, что не станете натравливать своего зверя на наших слуг.

– Я сделаю все что вам угодно, только помогите ему!

* * *

При взгляде на покойного родителя Александр едва не прослезился. Чтобы ни говорили досужие кумушки обоих полов, каких множество обреталось при дворе и вообще в столице, отца он любил. Политики его, в особенности внутренней, он не одобрял, это верно. Светлейшую княгиню Юрьевскую, осмелившуюся занять место его матери, пока та была еще жива, ненавидел, это тоже правда. Но вот лежащего перед ним человека любил и почитал, как и полагается примерному сыну.