– Пользуйся, – Анатолий Львович поднялся. – Я выйду. И… у моей матушки дом остался. Деревенька Хвойничи. Не так далеко, но… в войну ее почти, считай, уничтожили. А матушка на хуторе обреталась. Даже не ее дом, а дедов. Там никто не живет, но он еще крепкий. Если надо.

– Пока не знаю.

Астра не любила врать.

И не умела.

– Спасибо.

– Береги себя, деточка, – он забрал и чай, и рогалик, и вышел тихонько. И подумалось, что, пожалуй, она, Астра, и вправду ничего-то в людях не понимает.

Она помнила всего три номера, да и те бабушка когда-то заставила заучить наизусть. И Астра послушно заучила, правда, никогда-то не набирала и теперь вот…

Аппарат был новым и гладким, с тугим диском, проворачивать который приходилось силой. А на место диск возвращался, слегка потрескивая. И этот треск заставлял Астру вздрагивать.

А потом было молчание, сменившееся гудками.

Гудки длинные, и Астра считала их, сказав себе, что досчитает до семи, а потом наберет другой номер. Но трубку взяли на девятом.

– Добрый день, – сказала она, удивляясь, что дрожат лишь пальцы, но не голос. – Это… Астра.

Собственное имя прозвучало странно.

– Могу я услышать Болиголова Валерьяновича?

– Слушаю вас…

Звук этого голоса успокоил.

– Это… важно… очень важно, но доказательств у меня нет, – она опустилась на самый край кресла. – И… наверное, это я во всем виновата…

– Тише, девочка, – сказано это было мягко. – Просто расскажи, что произошло, а мы подумаем, как поступить.

Глава 30

Глава 30

Святослав и сам не знал, зачем он пошел в детский сад.