Где он, и где детский сад?

И главное, смысла-то в этом визите никакого. Он ведь не родственник, так, случайный знакомый и сосед, который весьма скоро съедет, оставив обитателей коммунальной квартиры наедине с обыкновенной их жизнью. Почему-то думать об отъезде было неприятно.

И…

Собственный сад он не помнил, как и многое иное до пробуждения дара. Он даже не был уверен, что сад этот вовсе имелся. Вся его сознательная жизнь прошла в интернате.

А ведь похоже.

Только забор в интернате был прочнее и выше, и никакой сетки, под которой можно пробраться. А за забором вот все знакомо. И дорожка с выбеленными бордюрами.

Игровые площадки, пусть и маленькие.

Игрушечные домики.

Веранда, ворота которой закрыты, но сквозь решетчатые стены видны игрушки, сваленные кучей. Здесь было как-то… спокойно, что ли? И Свят не отказал себе в удовольствии заглянуть сквозь решетку, убеждаясь, что никуда-то не делись деревянные лошадки на палках, за которыми они, мальчишки, выстраивали очереди.

…теперь моя! Я после Владика…

…Владика не стало в сорок третьем, глупая нелепая смерть. Он обязан был при налете укрыться в бункере, а он полез вытаскивать кого-то из разваливающегося дома.

Не успел.

…а у тебя так не получится!

Машка прыгает на одной ноге, внимательная, сосредоточенная.

Сорок первый. Тыл. И разведка. У нее вышло устроиться в асверскую канцелярию, а там уже и читать не только документы. Правда, недолго.

Асверы были сильным противником.

Умным.

– Вы кого-то ищете? – раздалось за спиной. И Свят обернулся, мысленно обругав себя за беспечность. Этак и нож под лопатку получить недолго.

…как Марат. Сорок шестой, Одесса, отгремевшая победа и те, кто не готовы были поверить в нее до конца.

– Добрый день, – Свят улыбнулся, отгоняя воспоминания.