– Неугомонные, – прозвучало это устало. – Глаз да глаз за ними… но ребенка все равно не отдам. Не положено.

– Раз не положено, то и не надо.

Святослав улыбнулся и, заглянув в глаза, пусть и не такие красивые, какие-то грязновато-бурые, в мелких зеленых крапинах, велел:

– Отдохните.

– Я…

– Отдохните, – сейчас он старался действовать мягко, аккуратно. – Вам нужно отдохнуть. Всем нужно отдыхать… спите.

Святослав подхватил это неудобное чересчур тяжелое тело и усадил на пол.

– А что вы делаете? – поинтересовался кто-то. Из двери торчала лысая голова с оттопыренными ушами. – А она потом ругаться будет?

– Всенепременно.

Рядом с этой головой возникла другая, тоже лысая. И третья. И… кажется, зря Святослав обвинял почтенную женщину в предвзятости. Профилактикой педикулеза она охватила не только Розочку, но и всю группу.

– Она всегда ругается, – веско заметил мальчишка в растянутом свитере, надетом поверх старой рубашки. И вытер рукавом нос. Шмыгнул. – И есть заставляет. Все. А я не хочу все. Не лезет.

Он хлопнул ладонями по тощему животу.

– Есть нужно, – Святослав прижал пальцы к толстой шее. – А Розочка где?

Дети зашумели, кто-то кого-то толкнул, кто-то пискнул, но стоило Святославу сделать шаг, как все они разом смолкли, уставились круглыми глазенками, в которых было равно опасения и любопытства.

– А Наталья Питиримовна велела говорить, что ее нету.

– Совсем нету? – Святослав наклонился, но мальчишку это не испугало.

– Совсем, – бодро соврал он.

– И даже в кладовке?

Из-за мальчишкиного плеча выглянула еще одна голова, тоже лысая, пусть и с легким полупрозрачным пухом отрастающих волос.

– В кладовке есть! – радостно сказала девочка.