Во всяком случае, Святославу подумалось, что это именно девочка. А вот парень не обрадовался.

– Дура!

– Сам дурак! – девочка пихнула локтем, но получила по носу.

– Тише, – Святослав удержал парня. Однако тот отступать не собирался, попытался пнуть вражиню, которая, правда, от пинка увернулась весьма ловко.

– Ябеда!

– Сам такой!

И язык показала.

– Веди уже, – попросил Святослав. И добавил. – Девчонки порой вредные…

В кладовке обнаружились двое, Розочка и еще одна девочка, хрупкая, какая-то полупрозрачная. Она сидела, забившись в угол, втиснувшись между какими-то пыльными ящиками и тряпками, и держала Розочку за руку. И дрожала.

И страх окутывал ее плотной пеленой.

– Тише, – Святослав присел.

Девочка задрожала еще сильнее.

– Это Машка. Она боится. Всегда, – сказала Розочка и погладила подружкину руку. Рука была тонкой, покрытой красными пятнами и полосами расчесов. – И нет у нее никакого лишая. И вшей нет.

– Нет, – согласился Святослав, окружая чужой страх, растворяя его. – Она просто боится.

– Ага…

– Потому что не понимает, что происходит, так?

В огромных полупрозрачных глазах Машки читался уже не страх, а ужас.

– Слышишь их, да? – Святослав протянул руку, и тончайшие пальцы после минутного колебания легли на ладонь. – Людей? Их так много, и они разные?

Девочка посмотрела на Розочку, но потом кивнула.

– Это называется эмпатия. Редкий дар. Сейчас я немного его приглушу, но мне нужно будет поговорить с твоей мамой.