Она даже знает, что именно.

И не хочет.

Нет, легче не будет. Сложнее… а когда было просто?

– Он сказал, что… скоро тебя… тебе… предложил доносить. Думаю, ему даже не донос нужен, скорее, моя готовность подтвердить все, что он скажет, – сложно говорить, не глядя в глаза.

А глядя и того сложнее.

– Полагаю, у него, точнее, у того, кто за ним стоит, есть план. Насколько я поняла, тебя сперва обвинят в аморальном поведении, а потом…

– Суп с котом, – Матвей улыбнулся еще шире. – Редкостная гадость…

– Ты…

– На войне всякое случалось, – он пожал плечами. – Но кота убили не мы, осколками посекло, а… в общем, лучше не вспоминать.

Эвелина согласилась, что некоторые жизненные моменты и вправду лучше не вспоминать.

– А что до остального, то враги у меня есть. И были. И будут. Как есть и друзья. И просто те, кому выгодно, чтобы я остался на своем месте. И те, кто хотел бы меня сместить, не важно, в почетную отставку или что похуже. Это жизнь.

– Но отец… он редкостная сволочь. И был так уверен…

– Если бы он был и вправду уверен, ему бы твоя помощь не понадобилась. Так что не стоит волноваться. А что до аморалки… кольцо все-таки придется выбрать. Заявление Глеб сегодня отвезет.

– Куда?

– В ЗАГС.

– Ты… серьезно?

– Как никогда. Только… знаешь, я подумал, что в Москву мне возвращаться пока не стоит. Хотя бы год или два. Ты не против?

Он еще спрашивает?

А если Эвелина скажет, что против? Потребует немедля увезти себя и еще шубу… и словно угадав ее мысли, Матвей произнес:

– Шубу я тебе приличную закажу, чтоб и вправду из норки.