Нет, не в том смысле, что всё пропало и он потерпел поражение. Совсем нет. «Всё» означало, что закончилось тихое, спокойное время, когда он действовал из тени, добивался своих целей, оставаясь невидимым, а значит – неуязвимым. Когда наращивал мощь, желая поскорее стать полноправным игроком за карточным столом Герметикона, и по кирпичику складывал империю, которой предстояло стать ставкой. Это время закончилось.

Он стал игроком.

Но не был до конца уверен, что готов им стать.

Зато абсолютно точно знал, что остальные игроки его появлению не обрадуются.

– Мне по-прежнему нужно время…

Впрочем, этот ресурс всегда в дефиците.

Канцлер постоял ещё немного, затем вернулся к столу, нажал на кнопку вызова, а когда в кабинет вошёл адъютант, громким, уверенным голосом распорядился:

– Объявить «жёлтую» тревогу. Все в укрытие, полёты цеппелей жапретить. Научному и техническом персоналу «Изделия-99» немедленно прибыть на рабочие места.

///

Канцлер допустил только одну ошибку.

Маленькую, почти незаметную оплошность, которая повлияла на дальнейшее развитие событий и сорвала его планы.

Канцлер не отменил приказ на уничтожение «Пытливого амуша». И, пребывая в расстроенных чувствах, напрочь позабыл о том, что в некоторых зонах полярной области Мартины ударные сектора соседних станций пересекаются, и в скором времени лингийцы окажутся под прицелом красного луча с РН04…

///

Напряжение не спадало.

Кажется, что всё сделано, и сделано правильно: они заманили преследователей в ловушку, разгромили их, ухитрившись положить на землю здоровенный доминатор, прыгнули ближе к полюсу, набрали полный ход и создали себе комфортный отрыв от возможных преследователей. Учитывая скорость «Амуша» и расстояние, которое они успели пройти от ближайшей к полярной области точки перехода, они могли чувствовать себя абсолютно спокойно.

Но напряжение не спадало.

Непонятное, необъяснимое напряжение, которое испытывали все опытные цепари, – а других на «Пытливом амуше» в этом походе не оказалось.

– За нами наверняка наблюдают, – выдал свою версию Дорофеев. – Мы чувствуем враждебные взгляды, и от них появляется неприятное ощущение.

– Вы чувствуете их взгляды? – притворно удивился Помпилио. – В самом деле?

– Я не знаю, как ещё объяснить охватившее нас волнение.