Зов, который вел их всех, пропал. Люди уже не шли вперед, только кружились вокруг, пытались отдаляться от толпы. И не могли, потому что все равно оказывались внутри нее, создавали ее своими же телами.

А потом послышался гул. Все происходило как в замедленной съемке. Знакомый гул, знакомый шум, знакомые звуки. Фабрики запустились, межуровневая машинерия разгонялась заново. Зов фабрик пересилил Зов Проводника.

Прошло немного времени, наверное, четверть цикла, прежде чем толпа разошлась настолько, что ее уже нельзя было назвать толпой. Между лежащими телами кружили крысопсы. Те, кто был жив, пытались их отогнать. Это не очень помогало.

Угрозы уже не было, но Марыся не могла найти в себе силы выйти из убежища. Куда ей идти? Возвращение казалось каким-то абстрактным, неправильным. Какое-то внутреннее убеждение делало дорогу домой отвратительной. Это уже не был ее дом. Последний цикл все изменил. Она еще не знала, что сделает, но знала, что не вернется. Она узнала в этом нежелании Зов. Проводника уже не было, но его Зов, хоть и слабо, но все еще ощущался.

Она наконец вышла из убежища и, пошатываясь, пошла на Зов. Она чувствовала почти физическое давление, какого раньше никогда не ощущала. Это был ее первый настоящий Зов. Тот, которому нельзя воспротивиться.

Она шла среди людей. Она не знала, как много их тут было. Они уже не толпились, казались потерянными и медленно двигались в ту же сторону, что и она. Она шла между обездвиженными телами. Зов отключал сочувствие, редуцировал ее до участи пассажира в собственном теле. На краю сознания она видела цифры, бегущие между всеми этими людьми. Она ступала прямо по телам, по массе, в которую превратились останки возле шлюза.

Когда сознание вернулось к ней, Марыся стояла возле Стыка. Врата все еще были закрыты, а панель едва светилась холодным светом. За ее спиной выстраивались люди. Ей не нужно было оборачиваться — она и так знала, что они смотрят на нее. Все ждали ее. Ждали того, что она сделает. Она боялась обернуться и встретиться с ними взглядом.

Закрыла глаза. Черные внутренности и люди словно облака световых точек, а каждая точка — это клубок цифр. Ее не удивляло то, что она видит. Не удивляло, что может здесь двигаться и находить нужную информацию. Она знала, что ей нужно, оно таилось в миллионе цифр. От галактик профилей оторвались световые точки и сложились в узор, она его понимала. Он насчитывал миллионы элементов, а ей достаточно было доли секунды, чтобы понять его и овладеть им.

Она открыла глаза и прикоснулась к панели.