Нет. Фабрики остановились, когда он перекодировал людей. Они отошли от конвейеров, потому все остановилось. Он закрыл глаза — g.A.I.a. все еще была здесь, показывала у него под веками тысячи профилей-галактик. Никто ничего не уничтожил.

Тогда почему шлюз не хотел открываться? Он им это обещал. Обещал небо, пространство, свет, тишину. Обещал свободу, обещал ночи и дни, чистый воздух, дождь, холодный ветер и теплые дни. Обещал Варшаву.

Не он обещал. Обещало что-то его губами, он даже не помнил слов. Но они услышали это от него.

Обманутая толпа напирала, и даже усилия стоящих ближе всего охранников не могли уже ее сдерживать.

Харпад закрыл глаза и вошел в черные внутренности. Он пролетел над десятками, сотнями тысяч, миллионами профилей, чтобы добраться до сердца g.A.I.a. Он не хотел ее уничтожать, в конце концов, он не сумел бы этого сделать. Он хотел просто изменить ее, перекодировать. Принудить ее к перемирию, к изменению правил и хотя бы к открытию шлюза. Это он мог. Верил, что получится, если только сможет добраться до самого центра. Он летел все глубже и глубже, пролетал миллионы профилей, за которыми проносились еще миллионы. Хаотичная, размытая сеть без внутренней архитектуры, даже без узлов. Без центральной точки.

Он поднимался вверх, нырял вниз, уходил в сторону, во все стороны одновременно. Он оказался вне и вместе с тем окутывал все это. Кольцо Варшава, рядом Кольцо Краков, Познань, Вроцлав, Гданьск, Берлин, Мюнхен, Париж, Лондон, Нью-Йорк, Шанхай, Токио, Киншаса, Каир, Лагос, Бенгалуру, Кейптаун и другие. Он видел их все вместе. Дальше не было ничего. Только темнота.

Центральной точки не существовало.

Вы не отключите сервера g.A.I.a., потому что их не существует. Все происходит в голове. В ваших головах! g.A.I.a. кружит в ваших венах, идиоты! Эта всеобъемлющая и деспотическая гиперпревентивность сидит в нас самих, и больше нигде. Это вирус, который врос в наши тела и сознание. Вы не сможете избавиться от него. Не поможет никакой диализ, никакие яды, никакая кодировка.

Все больше данных, все быстрее трансфер.

Он все понял. Он зашел так далеко, что уже не мог вернуться.

Ему некуда было возвращаться.

VII

VII

На темной поверхности со светлыми точками завис белый круг. Серые и белые клубы дыма замедлились и перемешались. Движимые центробежной силой, они направлялись к внешним краям, оставляя внутри темноту. Посередине появилась точка, острая, как игла, светлая, как сердце звезды. Она превратилась в круг, запульсировала и стала матовой.

* * *

Тишина сливалась с грустью. Марыся полусидела-полулежала, втиснутая между трубами. Рассечение на скуле щипало под засохшей кровью, но она не обращала на это внимания. Она чувствовала большую потерю, хотя она не могла описать, что именно у нее забрали.