Elle'rao?! Здесь? Откуда?

— Нет. Не эль'рао. Это наш — таррикеш…  — Должно быть, последнюю мысль я произнесла вслух.

Юноша с ломающимся голосом, совсем ещё мальчишка, с готовностью извлёк на свет так знакомый мне полукруглый корпус, изгибом напоминающий растущую луну, с небольшим тёмным отверстием в верхней деке из полированного дерева.

— Если хочешь, бери. Только он расстроен, — молодой орк радушно протянул мне инструмент. — Эм'син зачем-то велела мне взять его сегодня, — он хмыкнул и нетерпеливо передёрнул плечами. — Но я собираюсь плясать. А музыка таррикеша совсем не подходит для танца…

— Да, хочу, — торопливо кивнула я, бережно принимая таррикеш. — Спасибо…

Но мальчик уже умчался, едва успев кивнуть мне в ответ. А я с благоговением уложила инструмент на колени…

О Ночь, как же давно я не держала его в руках!…  Да, таррикеш и вправду чуть отличался от elle'rao: струн у него оказалось не шесть, а семь, корпус был чуть тяжелее, а гриф — короче, но…  Какая, в самом деле, разница, когда, коснувшись туго натянутой золотистой нити, я услышала звук — мягкий и нежный, словно дыхание лёгкого ветра, мелодичный, как перезвон весенней капели, чистый, будто журчащая вода лесного ключа…

Расстроен!…  Тоже мне, беда!…

Я торопливо подкрутила колки, боясь только одного — что мои нынешние пальцы не смогут, так, как некогда в Долине, в полной мере совладать с инструментом…

Но пальцы левой руки уверенно обняли гриф, правая кисть тронула струны — и оркский таррикеш запел, послушно и пронзительно знакомо, заставив нескольких сидящих поблизости вар'рен удивлённо обернуться ко мне.

Я тут же испуганно накрыла струны ладонью: кому, как не мне прекрасно известна была магическая способность музыки без слов поведать всем о том, что лежит на душе…

— Сыграешь, дитя? — Пожилой орк, одобрительно кивнул мне и вытащил курительную трубку изо рта.

— Н-нет…  Не могу…  — я в панике замотала головой.

Соскользнула с бревна и, раньше, чем поняла, что делаю, стремительно кинулась в лес, манящий ночной темнотой, по-прежнему сжимая таррикеш в руках.

Огни костров и шум орочьего собрания затерялись где-то далеко позади, остались за спиной, словно бесследно канули в прошлое…

Моим же настоящим был ночной лес — упоительно тёмный и спокойный, мерно дышащий влажной прохладой, обещающий понимание и защиту.

Лес — и шестиструнное волшебство в моих руках.

Пой!