При мне лишь мой меч и боевая сноровка — тогда как на кону стоит твоя жизнь.

И я буду защищать её как умею — потому что это единственное, что я в самом деле умею делать хорошо. Боги мне свидетели…

Шаэриэнн широко размахнулась — и ударила меня по щеке.

Я не шелохнулся, продолжая смотреть ей в глаза.

Она резко развернулась и почти бегом кинулась прочь, растолкав в стороны четвёрку гвардейцев в серебристых плащах, уже выдвинувшуюся к ней из оцепления Арены.

— Аласдайр Таргос Ар Кэррайн! — окликнул меня Архонт.

Я поднял к нему голову и продолжил движение, заставляя себя собраться на ходу. Ни мгновения слабости, ни мгновения чувств…  Потом. Всё потом. Сейчас я не имею на это права.

Как только я занял место посреди Арены, где несколько мгновений назад стояла Шаэ, Старейшие, умело скрыв под маской невозмутимости растерянность и недовольство, продолжили ритуал с того места, на котором он оборвался.

Сбросив куртку на руки одному из незаметных служек, я молча дождался, пока ритуальный нож в руках старца в фиолетовом черкнёт по левому запястью. Собрав в подставленный сосуд с водой несколько капель моей крови, Хранитель, не глядя, сунул мне тряпицу, резко пахнущую травами, и, подхватив с подушки второй нож, развернулся к моему сопернику. Я приложил влажную ткань к порезу, чувствуя, как снадобье начинает легонько пощипывать кожу. Выждав пару мгновений, отнял от руки и стрельнул глазами, ища, куда бы пристроить лоскуток, однако Архонт, неслышно подойдя, лично принял его у меня.

— Единственная магия, которую позволено использовать в Поединке — чары Исцеления, заживляющие ритуальный порез, — объявил он, забирая из рук Ллиреадана такую же тряпицу. — Со мгновения начала боя и до самого его конца использование любых чар недопустимо. От имени Совета я, Архонт и Хранитель Порядка, предупреждаю вас обоих об этом перед тем, как зажгутся Оберегающие Огни. Нарушивший это правило будет испепелён ими незамедлительно — и, стало быть, осуждён. Помните об этом!

— Разумеется, Архонт, — подал голос Ллиреадан. — Прошу тебя, побереги Туманный Венец до окончания Поединка…  Я не привык надолго расставаться с ним. И заберу его сразу же, как только покончу с…  этим.

Старейший невозмутимо кивнул, ожидая, пока король снимет с головы и протянет ему реликвию. Следом за Венцом беловолосый избавился от пары изящных браслетов, нескольких перстней и талисмана тончайшей работы на длинной цепочке — можно было только гадать, какие чары сокрыты в этих вещах. Куртку Ллиреадан тоже предпочёл снять, и, пока Хранители разбирались со мной, со скучающим видом расправлял манжеты ослепительно белой рубашки.