Кэролайн сдвинула брови.

— А что? Кто он?

— Кем бы он ни был, вас это не касается, — ровным голосом ответила Сильвия.

Когда Кэролайн прошла последний поворот и показался дом, Сильвия махнула рукой.

— Поставьте машину за домом. Потом я проведу вас в вашу комнату.

Спальня на третьем этаже в задней части главного дома, с отдельной ванной, скошенным потолком и двумя широкими мансардными окнами, немного пахла запустением, но была только что прибрана и уютна.

— Надеюсь, вам тут будет удобно. — Сильвия включила свет и обошла комнату. — Если что-то понадобится, спуститесь вниз и попросите.

— И никакой охраны у дверей, — попробовала пошутить Кэролайн.

— Думаю, вы доказали, что заслуживаете хотя бы немного доверия. — Сильвия чуть улыбнулась. — Кроме того, мы обе хорошо понимаем, что далеко вам не уйти.

— И я по-прежнему хочу побольше узнать о вас и вашем народе, — добавила Кэролайн. — Спасибо, что съездили со мной на обед.

— Пожалуйста. Возможно, мы сможем пообедать еще раз, до того как вы нас покинете.

— Было бы замечательно. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Сильвия слегка поклонилась и вышла, закрыв за собой дверь.

День выдался долгий, напряженный, полный страхов и волнений, и первое, что сделала Кэролайн, после того как задернула шторы, — это отправилась в ванную, чтобы хорошенько вымыться. Ванна оказалась чугунной, старинной, очень просторной, на невысоких фигурных ножках. К счастью, водогрей, по-видимому, был установлен гораздо позже ванны, и когда горячая вода, наконец, достигла третьего этажа, то пошла с хорошим напором. Через несколько минут Кэролайн уже нежилась в горячей душистой пене.

И по мере того, как мышцы расслаблялись, пыталась разобраться, что именно тут происходит. А главное, какова ее роль.

Насчет того, что у зеленых здесь в лесу убежище, они с Роджером оказались правы. Но сколько еще зеленых знает об этом, совершенно другой вопрос. Александр даже ни разу не намекнул, что у них есть иной выход, кроме защиты Манхэттена. Он умолчал об этом из соображений безопасности или хотел усилить аргументы в пользу возвращения Меланты?

Или сам Николос ведет здесь свою игру, возможно, против Сильвии, да и всех остальных?

И какова во всем этом роль Дамиана? Николос как будто пожалел, что проговорился о нем, реакция Сильвии была еще серьезнее. Отсюда вывод, что он является какой-то важной фигурой.

Но какой именно?