Я сидела не шелохнувшись, чтобы ненароком не нарушить откровенной беседы.

Продолжая держать кубок в руках, лорд продолжил:

– В свое оправдание могу сказать, что его не заподозрил даже Хранитель Бертрам. Как я уже сказал, Мирэль умеет очаровывать людей. Однажды, это было очень давно, я вернулся из очередной экспедиции и привез с собой редкий и опасный экземпляр – морион. Слышала когда-нибудь о нем?

Я отрицательно покачала головой.

– Этот камень опасен. Говорят, что сущности могут влиять на душу человека, который носит его. Они способны посылать образы, сны, видения. Но если ты достаточно силен и сможешь преодолеть искушения, то подчинишь камень себе, и он многократно усилит твои способности, подарив безграничные возможности. В то далекое время я был еще молод и тщеславен… Я намеревался изучить свойства камня и использовать их в своих целях.

– У вас получилось? – не выдержала я.

Лорд продолжил, игнорируя мой вопрос:

– Действительно, через какое-то время я начал видеть сны, пугающие и одновременно манящие. Сны, сулившие мне невероятное могущество. Но я помнил о свойствах мориона и игнорировал их, используя силу камня для своих научных изысканий. Результаты не заставили себя ждать. Я не просто так снискал репутацию одного из сильнейших магов и ученых империи. – Лорд Фейдрос замолчал, задумчиво разглядывая содержимое кубка. – Мирэль знал о том, что я обладаю морионом, и неоднократно предупреждал меня, что я не смогу использовать камень вечно, рано или поздно я должен буду остановиться. Я прислушался к его совету, когда ощутил, что на борьбу с влиянием камня уходят почти все мои силы. Тогда я оставил морион в своей лаборатории, пообещав Мирэлю, что никогда больше не коснусь камня. Я мог бы уничтожить его, но гордыня застелила мне глаза. Я хранил его как трофей.

Мужчина обхватил голову руками, а я сидела, не в силах пошевелиться. Я знала, что лорд не выносит жалости, но смотреть на него было невыносимо. В горле образовался комок. Я изо всех сил сдерживала непрошеные слезы, ведь мне было известно: стоит проявить сочувствие, и он больше ничего не расскажет.

Наконец он заговорил:

– Мирэль слишком хорошо знал меня и умело играл на моих чувствах. Он был уверен, что я не нарушу слово и не смогу уничтожить камень. Вероятно, он выкрал его. Выкрал, чтобы самому проводить исследования… Но вот только в его душе уже была тьма, и она остро отозвалась на зов мориона. Думаю, камень в конце концов подчинил его своей воле, сделал своим слугой, пообещав кое-что взамен.

– Но что может быть нужно Верховному жрецу? – недоумевала я.