Свет давал анфал. В кабине лифта тоже было темно.
Но лифт работал, двери открылись.
Илайя влетела внутрь и упала на колени. Откатилась к стене уже по своей воле, замерла там, глядя, как заходят в кабину люди.
И как гигантский паук, незримо повисший под потолком, заносит две пары лап, выпускает жало, полное парализующим ядом…
Люди двигались медленно, как варёные. Так часто говорил папа, когда злился на неё: «Что ты как варёная?!»
Потом папа ушёл. Все либо злились на неё, либо уходили. Либо сначала злились, а потом уходили.
Ушла и мама, а с ней — смысл.
Было какое-то странное место, которого Илайя почти не запомнила. А после него настало —
Здесь Илайя стала Мышью.
А скоро она станет кем-то ещё. Кем-то бо́льшим.
Анфал метнулся к Ликраму и коснулся его своим контуром. Ликрам закричал и затрясся, будто его било электричеством.
Паук обрушился сверху. Тяжеленная туша погребла под собой двух бойцов, ещё двух разбросали в стороны лапы.
Паук что-то быстро мяукнул, и от сознания Крейза явилось понимание: «Беги!»
Именно Крейз оттолкнулся от пола и стены, бросился, не разгибаясь, в пространство между Ликрамом и Спайди, чудом разминулся с анфалом и лишь в туннеле потерял равновесие.
— Ай! — Илайя вскрикнула, пробороздив ладонями по полу.
Планшет вылетел из рук, выскочил за пределы фальшивой стены.
Илайя на корточках, сама себе напоминая паука, побежала к нему. А сзади слышались крики. Сзади воздух стонал от магии или энергии — как приятнее назвать это, странное, что не доступно людям в другом мире.
Равновесие покинуло её вновь. Такая неуклюжая! «Как варёная» — даже здесь. Стала сильнее, ловчее, быстрее и — всё равно осталась неуклюжей.