«Некультёпой», как говорила мама.
Про любовь Илайя знала лишь из книг. Больше она не видела её нигде и никогда. Пока не оказалась здесь.
Здесь с ней подружились. Здесь её любили. Не на первом уровне, даже не на втором. Но на третьем — да. Привычка и совместно пережитые приключения сплотили пятёрку, и Илайя почувствовала, что её любят так, как могли бы папа и мама, если бы только захотели.
Падение превратил в прыжок Сайко.
На этот раз Илайя пробороздила по полу локтями, но зато схватила драгоценную консоль.
И тут же вернула ползунок в прежнее положение.
Вспыхнул свет.
Лязгнула сталь.
Илайя подняла взгляд и увидела нюхача. Обычно маленький, теперь он казался огромным, поскольку возвышался над ней, лежащей.
— О-о-о… — протянула Илайя.
Нюхач поднялся на дыбы, как конь. Или как паук, готовый ужалить жертву.
Спустя мгновение он обрушит на неё смертоносные лезвия, и
Но вновь пришёл Сайко и сделал всё сам. Консоль исчезла, поглотилась, а вместо неё пришло оружие…
Как оно называется — никто не знал. За время своих скитаний по туннелям на разных уровнях Илайя слышала разные предположения. Сюко, сюкю, тэкко, кастет… Ей было не так уж важно знать правильное слово. Она называла оружие так, как оно выглядело — «когти».
Они надевались на руки, как кастеты, и превращали Илайю в смертельно опасного зверя. В кое-что пострашнее мыши. Только вот бояться исчадия Гнили не умели, а бойцом Илайя была — никаким.
Она была «некультёпой», «как варёная».
В отличие от Сайко, про которого мама говорила: «Пока ему не исполнилось двенадцать, у меня было такое чувство, что у меня как минимум тройня! Он ни секунды не сидел на месте, ни секунды не молчал!»
Нюхач резко опустил лезвия. Сайко взмахнул когтями левой руки. Звон — и лезвия отбиты. Нюхача повело в сторону.
Оттолкнувшись от пола свободной рукой, Сайко выпрямился и этой же рукой нанёс удар.