Мальстрём пришлось отменить. Он всё-таки на полном серьёзе искажал пространство, и оно не успевало «прийти в себя» к тому моменту, как я вбегал в него.
Но Гниль и так уже очень хорошо всё поняла. Она съёживалась так быстро, что я не успевал за ней.
Вот последнее «щупальце» скользнуло за контур…
Я моргнул на бегу и…
И оказался на столе. Я смотрел на анфала, и меня трясло. Мозги закипали от этого невероятного напряжения.
Моргнул ещё раз, и…
Передо мной стоит Кет.
У него совершенно пустые глаза. Он весь — совершенно пустой, и от этой пустоты страшнее всего.
Когда тебя хочет убить человек, ты его по крайней мере понимаешь. Но Кет — не человек. Он — безумная тварь, не умеющая ни думать, ни чувствовать. Он как робот, который сам себе загрузил программу: «Убить».
И от этого, чёрт побери, трясутся поджилки.
Ночная темнота сгустилась вокруг Кета. Закрутилась, потянулась к нему. Ощупала голову.
Длинный чёрный язык коснулся лица Кета, пробежал по нему вниз, вверх, заполз в короткие волосы и — прошёл сквозь череп.
Кет вздрогнул.
Белки́ его глаз налились чернотой.
И вся чернота, сколько её ни было, ворвалась внутрь него.
Я закричал.