Метафора Лин про баню была на самом деле очень в тему. Всё тело было до такой степени расслабленным, что кроме как спать, ничего и придумать нельзя было. Однако спать — не получалось.

Я повернул голову и в кромешной темноте представил себе силуэт Алеф, лежащей с откинутой простынёй.

А потом вспомнил Сиби, с её напутствием.

Постепенно мысли улеглись в одном направлении, и я сел на кровати.

— Крейз? — тут же донёсся до меня шёпот. — Ты куда?

— Пойдём? — предложил я.

Фантазия работала на максималках. Я буквально физически почувствовал, что Алеф покраснела. А когда она заговорила, я получил тому подтверждение: она запиналась:

— Д-думаешь?

— Уверен на двести процентов, за нас обоих.

Три секунды тишины, потом — негромкое шуршание. И — её ладонь у меня в руке.

— Идём.

* * *

Я и не думал, что так по ней соскучился.

Как только мы оказались за дверью, в тускло освещённом по ночному делу коридоре, на нас будто наваждение какое-то нашло. Вцепились друг в друга так, словно хотели убить.

Мне показалось, Алеф до крови прокусила мне губу во время поцелуя. Но если это и было так — ранка затянулась мгновенно. На подобную чепуху в Месте Силы смешно было даже обращать внимание.

Ворвались в первую попавшуюся душевую кабинку. Кажется, закрыли дверь. Сверху хлынула тёплая, почти горячая вода. Алеф застонала, когда я сорвал с неё верхнюю часть обтяжки.

Под душем это был мой первый опыт, если не считать крохотного эпизода с Лин, о котором я уже и забыл почти, здесь ведь день идёт как за месяц. Ощущения от прикосновений были совершенно другими, и, судя по реакции Алеф, она тоже не могла насытиться этим вступлением, её руки скользили по моему телу, доводя желание до безумия.

Вдруг Алеф резко развернулась и прижалась ко мне спиной, как всегда делала, когда мы вместе засыпали. Одежды на нас уже не осталось, и предварительные игры уже совершенно точно подошли к концу.

Алеф застонала и тут же закрыла себе рот ладонью. Но скоро даже так не получилось заглушить её вскрики. Вот у неё задрожали ноги, я тяжело выдохнул, слыша молоты сердца в висках и ушах.

— Господи… — прошептала Алеф, повернувшись и прижавшись ко мне. — А если кто-нибудь слышал?