За нами, кроме бегущей и явно отстающей от пикапа оравы, ехали карикатурно-уморительные средства передвижения. Быстрее всех организовались владельцы велосипедов, самокатов и другого подобного транспорта, судя по нелепости вида, местного производства.

Какого чёрта они продолжают переть на нас?! Их вообще не смутила гибель пары десятков товарищей?!

Это всё было бы очень смешно, если мы могли бы разогнаться, но сделать это на узких, иногда перегороженных и наполняющихся людьми улицах, было очень трудно, поэтому периодически нас нагоняли преследователи. Мы отстреливались как могли. Ситуацию усложняло то, что Двадцатка решила беречь патроны, спихнув на нас с Доржи заботы о погоне.

Первыми нас нагнали велосипедисты и самокатчики вперемешку с владельцами каких-то идиотских досок на колёсиках. У некоторых в руках обнаружились бутылки с зажигательной смесью, только попасть ими в нас не получалось – то недолёт, то промах, то моя пуля прилетит. Один самокатчик даже сумел прыгнуть и зацепиться за край кузова, но Двадцатка отстрелила ему палец, и он с воем покатился по пыльной дороге, послужив причиной падения пары преследователей. Велосипедисты придерживались другой тактики – пытались заехать с боков, к счастью, скорости им не хватало. Казалось, у них от напряжения даже кератин вспотел, но это было иллюзией – разглядеть в такой ситуации пот на чьём-то лице задачка невыполнимая.

– Ян, дай ствол! – вдруг проорал Доржи.

– Зачем?!

– Патроны всё!

– Ну и сиди, stultulo! – на этой планете я и сам начал непроизвольно говорить на эсперанто.

– У тебя два ствола!

– Шиш тебе! – ору я.

Давать ему сферошлетт я даже и не думал, а к 14-миллиметровому оставалось всего два магазина, один из которых я как раз вставлял в пистолет. Пусть гильзами кидается, если хочет.

И именно в момент, пока я ещё передёргивал затвор, один из велосипедистов смог вырваться вперёд. Двадцатка, явно развлекаясь, прострелила ему ось колеса, и оно разлетелось. Велик клюнул носом, отправляя гонщика в полёт. Благодаря этому он смог зацепиться за борт пикапа, в его руках мелькнул какой-то штырь. Двадцатка стрельнула ещё раз, но некстати подвернувшийся ухаб отправил её пулю в молоко и, прежде чем прыгун на короткие дистанции покатился по дороге с дыркой в голове, он смог пробить шину. Гнидой, увидевший это в зеркало заднего вида, гневно заорал, высказывая всё, что думает о нас.

– Дегенераты! – завершив этим словом выплеск агрессии коновал бросил Доржи свой автолазер.

Тем временем к погоне стали подключаться и полноценные транспортные средства – какие-то мотоциклы, ездящие коляски и будки. Кажется, последние назывались «моторикши». У некоторых преследователей даже было огнестрельное оружие, но их сразу же выщёлкивала Двадцатка.