– Бубнов, я нечасто тебе прошу ответить на вопрос не по делу, но сейчас должен.

Он, кажется, что-то понял, нахмурился и вопросительно посмотрел на меня. Я не без опаски начал:

– Мы же на лнео работаем? Чего они хотят?

– Не знаю. Разыгрывают свои злобные планы. Ещё вопросы?

– А ты вообще, как относишься к тому, что… Ну… Совершаешь преступление против человечества в принципе?

– Никак.

Уверен, что он не понял вопроса, поэтому пришлось переформулировать.

– Я говорю о другом – мы же тоже люди. Нет, не нормальные, конечно, не спорю. Доржи проводил махинации, поставляя детским домам протухшую рыбу, Гнидой повырезал почек из людей на несколько миллионов, Флюгер… – тут я увидел, что желваки Бубнова сжались, и изменил направление. – Двадцатка убила людей столько, что можно было ими ещё одну колонию заселить. Насчёт тебя даже говорить вслух не нужно, но ведь это только потому, что у нас работа такая. Нет, я не оправдываюсь, да и вообще не о том говорю, но всё же, Бубнов, разве это приемлемо для тебя, предавать свой биологический вид?

Бубнов посмотрел на меня так, что я понял, ещё пара вопросов и он меня стукнет, возможно, чем-то тяжёлым и по виску. Не потому что хочет меня убить, а потому, что я спрашиваю, что не надо и когда не надо. Тем не менее он всё же ответил.

– Ян. Я ненавижу людей.

Глава пятидесятая. Пара точек, десяток запятых

Глава пятидесятая. Пара точек, десяток запятых

– А ты не боишься, что Двадцатка нас перестреляет? – напряжённо спросил Доржи, сжимая свой пистолет.

– Нет. Хотела бы – уже перестреляла, – ответил ему Бубнов.

Осмотрев корабль и совершив очередной телепортационный прыжок, мы пришли к техотсеку. Именно сюда вели следы этой парочки стерв. Их выбор был понятен – вряд ли мы станем палить в окружении аккумуляторов. По крайней мере, первыми.

Впереди шёл Гнидой в экзоскелете, ПП в одной руке, остатки робота в роли щита в другой. За ним Доржи и я, Бубнов и Сэнду замыкали. Все вооружены, обвешаны бронёй и настроены разобраться с проблемой. Вот открывается шлюз техотсека, перед нами выстраиваются в ряд энергоячейки.

– Пакс! Двадцатка! – орёт Бубнов. – Либо вы сейчас вылезете оттуда, либо я разгерметизирую корабль ко всем чертям!

Блеф удался. Я-то, в отличие от беглянок, знал, что по нескольким причинам капитан не собирался этого делать. В дальнем конце помещения появилась Двадцатка и встала перед одной из энергоячеек. По сути, энергоячейка – это аккумулятор, но сильно усложнённый различными штукенциями, не такими хрупкими, как он сам. Мы прицелились в мятежницу, она прицелилась в нас. Позади неё из-за той же энергоячейки выглядывала Пакс.