– У меня есть предложение, – начал Бубнов.

План был прост. Когда Двадцатка потеряет бдительность, Бубнов пальнёт в неё. Одного попадания кинетического револьвера будет достаточно, чтобы вывести киборга из строя, даже при наличии брони. Свита капитана, то есть мы, – это план Б, прямой, бесхитростный и хорошо вооружённый. На самом деле Бубнов был готов пожертвовать несколькими аккумуляторами, всё для того, чтобы обезопасить груз. Энергии на текущий прыжок хватит и с половиной энергоячеек, а там останется всего один короткий скачок, и мы на месте, у пункта назначения. Именно поэтому с Двадцаткой и Пакс надо было что-то делать прямо сейчас.

– Я знаю, каково тебе, – продолжил Бубнов. Пока его никто не прерывал. – Ты ненавидишь лнео больше, чем эта вшивая легионерша. Я знаю почему, и я знаю, кого ты ненавидишь ещё больше. Ты никогда не просила, но я скажу сам: ты можешь им отомстить. Возьми этот корабль, пару тонн бомб, вирусных или ядерных – без разницы. Уничтожь то место, которое ненавидишь, и стань свободной. Ты ведь хочешь этого?

Двадцатка молчала, не двигалась.

– Ты пришла ко мне, желая отомстить им. Я даю тебе гарантию мести, ты можешь там хоть всем кадыки повырывать. Я тебе в этом помогу. Лично. Но для этого ты должна дать закончить мне это дело. Убей Пакс и возвращайся.

– Не слушай его! Он же всех вас погубит! Всё человечество погубит!

– И ты веришь ей? – Бубнов указал стволом в сторону раскричавшейся Либитины, та непроизвольно дёрнулась. – Я, контрабандист, коих в мире тысячи, уничтожу человечество? Глупость. Зачем ты слушаешь фанатика?

Низкую, на мой взгляд, убедительность речи Бубнова можно было оправдать тем, что занимался он такими вещами нечасто. Капитан полагался на силу. А вот Пакс всё же делала ставку на красноречие.

– Капитан Бубнов! Ты прекрасно знаешь, что сейчас ведёшь войну против всех людей в принципе. Ради чего? Денег? Легион заплатил бы тебе сполна за каждого из этих суррогатов в грузовом отсеке.

– Что она несёт? – пробормотал Сэнду.

Никто из тех, кто вырубился от феромонов, не были до конца в курсе насчёт происходящего – им просто сказали, что Двадцатка свихнулась, а Пакс оказалась легионером и их обеих надо прибить.

– Столько не заплатит, – отвечает капитан.

– Бубнов, одумайся! – голос Пакс был близок к надлому. – Глубоко в душе ты добрый человек!

Секунда тишины, потом многоголосый раскатистый смех с нашей стороны. Я и не думал, что люди в подобной ситуации могут так искренне ржать. Может, мне показалось, но даже у Двадцатки пару раз дёрнулись плечи.