– Мастер, я, как и вы, люблю Ганрай и всегда буду ему предан, – с одобрительной и немного снисходительной улыбкой мастер оживленно кивнул юноше, дескать, продолжай, – но несколько лет назад одна наша с Глоддриком общая знакомая из города что-то сказала о планах переехать в Аргою. После ее слов я часто воображал, как бы сложилась моя жизнь, если бы я на время уехал жить в столицу, сердце Союза. Туда, где меня никто не знает, начать с нуля и посмотреть, что выйдет. А потом, при возможности, приезжать сюда, как только…

– Понятно, мой ученик, – обнажив пожелтевшие зубы с промежутками в рядах, изрек Агриппа, – вот, что я тебе скажу – один мой знакомый травник из Вархула сегодняшним вечером проезжает мимо Храма. Путь держит он в Аргою, к Силгору, везет партию редких целебных снадобий. Возможно, будет торговать ими по пути. Человек он уже в годах, соответственно, помощь юной и твердой руки в торговле и пути ему очень не помешает. Тебе же будет обеспечена еда и место в его повозке и палатке на все время пути. О деньгах не беспокойся, я провожу тебя и вполне смогу убедить его подвезти своего ученика.

Ревиан открыл было рот, но Агриппа остановил его жестом руки:

– Стой! Пока не забыл, – он порылся за пазухой и вынул сверток, издававший металлический звон, – здесь пять сотен серебряников. Достаточно для того, чтобы на первых порах снять жилье в столице и кормиться. Пока не найдешь работу и не сможешь себя обеспечивать, это тебе пригодится – бери и не вздумай отпираться.

Ревиан, пятясь, поднял руки, выражая неуверенность:

– Мастер, это все так неожиданно. Не стоит, благодарю, что позаботились обо мне, но это уже лишнее, я сам смогу заработать достаточно.

– Убью, – осклабился мастер Агриппа, сжав с хрустом кулак, и снова метнул взгляд на кошель, – выбирай.

Не дожидаясь ответа, сделав проворный хромой шаг в сторону Ревиана, Агриппа всучил ему сверток с монетами в руку.

– Да благословит тебя Илгериас. Через несколько часов наш с тобой друг окажется поблизости. Самое время прощаться с братьями и собирать вещи.

Горячо отблагодарив мастера за помощь, Ревиан двинулся в сторону врат.

– И, да, дружище, – дружелюбно окликнул его мастер, – приезжай как-нибудь, как освоишься там. Буду рад встрече. Если, конечно, буду жив еще, – подмигнув, мастер повернулся спиной и поднял руку в прощальном жесте, – да заступится за тебя Илгериас, Ревиан.

***

Сквозь улицы, наводненные людьми самой разной этнической принадлежности, в гуще которых проглядывали и представители иных форм жизни, что можно было спутать с людьми на приличном расстоянии, продирался юноша с банджо на перевязи, кушаком, в котором уместились самые ценные по его разумению книги и узлом с целительскими средствами, что дал ему в дорогу старый травник. Дорога в Силгор кишмя кишела нуждающимися в помощи, в деревнях многим была нужна мазь от волдырей, струпьев, снадобье от горячки или же одурманивающие вещества, лишающие боли, глушащие ее иллюзорными видениями из сказочной страны снов, находящейся в потаенных углах подсознания. Люди благодарили путников за помощь, а Ревиан был признателен судьбе за то, что довелось ему научиться азам врачевательства у столь опытного знахаря. Грамоте старик был обучен, но за жизнь свою успел прочесть от силы две-три книги, касающиеся его честного и праведного ремесла. Ревиан же открыл ему глаза на историю Союза, его жителей, заставив по-новому посмотреть на знакомые места и их обитателей. Юноша приводил сведения о том, когда деревню Козьи Загоны, возле которой они проезжали, назвали так и чья это была идея, как Бёрнфилд оказался важен в промышленных делах, ведь оттуда родом первые мастера сталелитейных дел, перебравшиеся в Силгор и открывшие там свои плавильни сотни лет назад, и прочее. Ревиан или книжный червь, как любил его звать попутчик, говаривал и о землях более отдаленных – как скиарлы отстраивали свой известный на весь Ранкор флот или же как их вождь обуздал морское чудовище в одиночку, получив свое прозвание – Саламандр, как хаглорианцы чувствуют свою связь с созидательной энергией природы и начерчивают ритуальные узоры на юных телах лишь только вступивших в зрелую жизнь членов лесного племени, как флорскелы избороздили весь мир, наладив торговые пути и обеспечивая нескончаемый круговорот не только своих, но и товаров всех наций по Ранкору. Они учили друг друга тому, в чем были хороши, но их сочетанию пришел конец, теперь же, распрощавшись со своим новообретенным знакомым, с которым успел тесно сдружиться, Ревиан пытался проторить себе дорогу сквозь набитые до отказа стены города-государства. У тщедушного хаглорианца, торговавшего четками, Ревиан узнал дорогу до ближайшей гостиницы – она находилась в десятке кварталов от центра города, но в пределах тех же непрошибаемых городских стен. Парень старался не обращать внимания на зазывал, тщащихся продать товар подороже, нищих и больных, с надеждой смотревших на Ревиана и, крича, просящих о помощи – их было слишком много, чтобы помочь каждому, всех денег, что дал мастер Агриппа, не хватило бы. Пропустив кружку пива в обветшалом кабаке, он двинулся в направлении дощатого двухэтажного здания, которое давно уже покосилось и того и гляди грозило обрушиться на головы проходящих мимо горожан. В свете фонаря, качавшегося от ветра на крыше приюта, гремели молот и звенела пила – рабочие строили фундамент, остовы для кирпичного здания возле гостиницы. Вот один из них трусцой бежал, везя перед собой тележку, набитую скрепляющим кирпичи раствором.