Хусари, обычно разговорчивый и наблюдательный, не мог помочь ему разобраться во всем этом. Он всю дорогу был погружен в свои мысли.

На площади во время карнавала он впервые в жизни убил человека. Джеана во время одной из немногих коротких бесед с Альваром в пути сказала, что, по ее мнению, в этом все дело. Хусари прежде был купцом, а не воином. Мягкий человек, ленивый, даже изнеженный. Однако в ту ночь он прикончил убийцу-мувардийца, раскроил ему череп одним ударом, так что кровь и мозги забрызгали мостовую.

«Это действительно может стать потрясением, – подумал Альвар. – Не все созданы для солдатской жизни и того, что с ней связано».

Сказать по правде, – хотя он никому об этом не говорил, – Альвар уже не был уверен, что сам он создан для такой жизни. Это его пугало. Если не солдат, то кто же он? Вот только солдат, по-видимому, должен обладать умением смотреть на все очень просто, а Альвар в последнее время понял, что ему это не слишком хорошо удается.

На четвертое утро он осторожно попытался обсудить эту проблему с Капитаном. Родриго долго ехал молча, прежде чем ответил. Пели птицы, стоял яркий весенний день.

– Возможно, ты слишком умен, чтобы стать хорошим солдатом, – наконец сказал Капитан.

Альвар хотел услышать совсем не такие слова. Ответ звучал так, будто его отвергли.

– А как же вы? – спросил он. – Вы же пробыли солдатом всю жизнь.

Родриго снова заколебался, подбирая слова.

– Я вырос в другую эпоху, Альвар, хотя ненамного опередил тебя. Когда халифы правили Аль-Рассаном, мы, на севере, жили в страхе за свою жизнь. Мы подвергались набегам раз-два в год. Каждый год. Даже после того как набеги закончились, нас, детей, загоняли на ночь в постель, пугая, что придут неверные и заберут нас, если мы будем вести себя плохо. Мы мечтали о чудесах, о переменах. О возвращении.

– Я тоже!

– Но теперь ты можешь это сделать, неужели не понимаешь? Это уже не мечта. Мир изменился. Когда ты можешь делать то, о чем мечтал, иногда это… уже не так просто. – Родриго взглянул на Альвара. – Не знаю, имеет ли все это хоть какой-то смысл.

– Я тоже не знаю, – мрачно проронил Альвар.

Губы Капитана скривились, и Альвар осознал, что ведет себя не слишком почтительно.

– Простите, – быстро произнес он. Он вспомнил тот день – казалось, это было давным-давно, – когда Родриго за подобную наглость одним ударом сбросил его с коня у самого Эстерена.

Сейчас Родриго только покачал головой. Мир изменился.

– Попробуй вот что, если это поможет, – сказал он. – Тебе легко думать о тех троих людях, с которыми мы едем, как о неверных, чья жизнь порочна и грешна перед лицом господа?