– Они уже убили троих наших, – мрачно проговорил один из стражников.

Ворота квартала киндатов перегораживали узкую улочку. Толпа вольется в нее и застрянет. «Это сделали нарочно», – сообразил Альвар. У киндатов есть опыт в подобных вещах. Ужасная истина. Ему пришло в голову, что королева Васка, которую его мать почитает как святую, поощряла бы тех людей, которые идут сюда.

Не отрывая взгляда от открытого пространства перед воротами, Альвар снял со спины круглый щит, продел левую руку в ремень и обнажил меч. Аммар ибн Хайран сделал то же самое. Хусари дотронулся до своего меча, потом опустил руку.

– Сначала дайте мне несколько минут, – сказал он, и слова его прозвучали тихо, едва слышно за нарастающим шумом. Хусари вышел из ворот на открытое пространство.

Увидев это, Альвар инстинктивно последовал за ним, и в ту же секунду Аммар ибн Хайран тоже шагнул наружу.

– Заприте ворота, – бросил ибн Хайран через плечо.

Стражники не нуждались в приказах. Альвар услышал за спиной скрип металла, в замке повернулся ключ. Он посмотрел назад и вверх: еще четверо стражников-киндатов стояли на платформе над двустворчатыми воротами. Они держали луки, в которые уже вложили стрелы. Любое оружие было запрещено для киндатов в Аль-Рассане. Альвару показалось, что сейчас этих людей не слишком волнуют законы.

Он стоял рядом с Хусари и Аммаром ибн Хайраном на узкой улочке. Ворота за спиной заперты, бежать некуда. Ибн Хайран взглянул на Хусари, потом на Альвара.

– Возможно, – легкомысленным тоном произнес он, – это не самый благоразумный поступок в нашей жизни.

Глухой гул превратился в рев, и появилась толпа.

Первым, что увидел Альвар, были три отрезанные головы на копьях. Его затошнило. Шум стал оглушительным, превратился в стену звуков, которые казались не совсем человеческими. Воющая, орущая, напирающая толпа вывалилась из-за угла в пространство перед воротами, а затем, увидев стоящих там троих людей, первые ряды остановились и попятились, столкнувшись с теми, кто был позади.

Они несли полсотни факелов. Альвар видел мечи и пики, деревянные дубинки, ножи. Лица были искажены ненавистью, но Альвар почувствовал в толпе скорее страх, чем ярость. Его взгляд все время возвращался к этим отрезанным, сочащимся кровью головам. Ужас или гнев – разве это имеет большое значение? Эта толпа уже начала убивать. После первых убийств следующие даются легче.

В этот момент Хусари ибн Муса шагнул вперед и вышел из тени ворот под последние лучи заходящего солнца. Он поднял обе ладони, показывая, что они пусты. Безумие, у него на голове все еще красовалась шляпа джадита.