– Родриго, ты можешь попасть в ловушку в городе, который будет осажден твоей армией.

– Моя армия осталась в Рагозе и готовится выступить на Картаду, помнишь? – Голос Родриго звучал мрачно. – Я буду думать о переменах, когда они произойдут.

Аммар снова заколебался, словно хотел что-то прибавить, но просто кивнул.

– Тогда закутайся в плащ. Тебя прикончат на месте, если узнают, что ты вальедец. – Он бросил взгляд на Альвара, а потом внезапно сверкнула его улыбка, которую они все так хорошо знали. – А вот ты больше похож на местного жителя, чем я.

Альвар улыбнулся в ответ.

– Меня беспокоит Хусари, – произнес он на безукоризненном ашаритском. – Нас всех погубит его шляпа. – Он взглянул на Джеану и улыбнулся. – Мы их вытащим.

Ей удалось кивнуть. Поразительно, как его преобразил этот один неполный год. Нет, наверное, это не так: в Альваре де Пеллино с самого начала чувствовались несгибаемая сталь и ум, а бо́льшую часть этого года он провел в обществе двух самых исключительных людей в их мире. Джеана вдруг подумала, что он сам тоже стоит на пути к превращению в неординарного человека.

Хусари и Аммар прокладывали дорогу, неуклонно ведя своих коней сквозь толпу. Поспешно отскакивая в сторону, мужчины ругались им вслед, но не слишком громко. Они были вооружены и ехали верхом – этого было достаточно. Они пробрались вперед.

У ворот стояли стражники, но этот шум и хаос совершенно их огорошил. Никто не обратил на них внимания, никто не остановили их. Вечером того дня, когда к Фезане приблизились вальедцы, Джеана вернулась в город, где родилась и выросла.

Они появились у квартала киндатов прямо перед толпой, потрясающей оружием и факелами.

С тех пор как ее муж снова заговорил, Элиана обнаружила, что слух у Исхака необычайно острый. Именно он первым услышал шум за стенами квартала и обратил на него ее внимание. Теперь она понимала его почти идеально: эти скомканные слова она впитывала, как воду в пустыне, ведь это были его слова.

Она опустила письмо, которое читала ему, – Реццони бен Корли прислал его из Падрино, где жил теперь со своей семьей. Он писал о новостях в Батиаре после резни в Соренике.

Позднее она вспомнила, что именно об этом читала, когда Исхак сказал, что слышит шум снаружи. Подойдя к окну, Элиана открыла его и прислушалась. До нее донесся сердитый гул толпы на отдаленных улицах.

Окно кабинета Исхака выходило во двор, общий для десятка самых больших домов квартала. Посмотрев вниз, Элиана увидела много людей, возбужденно разговаривающих и жестикулирующих. Кто-то вбежал во двор – младший сын ее подруги Назре бет Ривек.