Вортар приказал мне следующие несколько месяцев не перетруждаться и грозился самолично следить за этим. Он твердо вознамерился заняться моим здоровьем, да и сам решил вплотную изучить воинское искусство и, кажется, намерен занять этим и меня, чему старейшины оказались очень не рады, но он привел им веский довод – чтобы использовать мои способности наилучшим образом, нужно позаботиться о моем теле; сказал, что лучше действовать медленно, долго, но наверняка, чем истощить мои силы в попытке достичь мгновенного успеха. Порой кажется, он столь дружен со мной лишь потому, что я очень важен для его плана; я не против – лучше так, чем вновь стать чудаком-одиночкой. Его сильно задела собственная реакция – страх и бездействие – на высших тварей. Он крайне зол и разочарован в себе – оттого вдвое усердней обычного. Мне нравится, что он направляет свой гнев в деятельное русло. Плоды этой миссии мы будем еще долго пожинать.

глава 12

глава 12

Прошло двенадцать дней. За это время Ороро призывали в Нижний мир трижды: чтобы отправиться вместе с Вортаром и группой тэйверов к источнику кристаллов-накопителей, чтобы найти и доставить некоторые ингредиенты для снадобий для Цертера и чтобы присутствовать на плановом Совете старейшин, где те решали, приносит ли он достаточно пользы тэйверам, позволить ли ему и дальше оставаться в живых.

Каждый раз вынужденный уходить и оставлять Ингрэма одного, Ороро испытывал страх, тревогу и вину и изо всех сил бодрился и пытался не подавать виду. Он понимал, что Ингрэм, пока не задававший вопросы, наблюдал за ним, делал какие-то свои выводы, и Ороро чувствовал себя, как излишне перетянутый канат, который вот-вот порвется от натяжения после очередного сильного рывка. С этим следовало что-то делать. Времени на медитации постоянно не хватало. Темнота Ингрэма, которую тот теперь взял за привычку предлагать Ороро по возвращении, замечая, насколько тот устал и расстроен, помогала, но этого было мало.

Как бы хотелось, чтобы и сестра, и Ингрэм были всегда рядом, чтобы не приходилось никуда бегать по чужим поручениям, чтобы не было Голода, который все портил и которого Ороро ужасно боялся! Мерзкий Голод! Мерзкий он сам – воплощение этого Голода, проклятое отродье, опасное, неконтролируемое, которое нужно убить или держаться от него подальше. Так считали все, кроме сестры и Ингрэма. Даже зная о его злодеяниях, они оставались рядом. Ингрэма, конечно, это задело гораздо сильнее – сестра по крайней мере с самого начала все знала, и Ороро не убил ни одного тэйвера (пока что) и уж тем более того, к кому сестра была бы привязана, как Ингрэм к Анн. Разумеется, ничто не будет, как прежде. Глупо было бы надеяться на это, может быть, однажды Ингрэм окончательно решит убить Ороро, но… но… Пока Ингрэм ждал его, беспокоился о нем, заботился, ерошил волосы таким уютным, домашним жестом… Ороро не мог отказаться от этого, даже самой малости, хоть крохи тепла в этих огромных холодных мирах, где его боялись и ненавидели за то, кем он не выбирал родиться.