— А Соня что? — спрашивает Сара.
— А что Соня? Соня, дорогие мои, нынче вся в хлопотах. По телефону ее только и слышу, нас-то на поселение сразу сюда отправили, а ее в другое какое-то место, куда — не говорит, мол, нельзя пока, спасибо, сотовым пользоваться разрешили. Говорит, работа интересная, новая, но даже в гости к нам вырваться пока никак.
Массаракш. И в какую это шарашку ее запихнули?
Нет, неправильный вопрос: стоило ли сбегать от возможной шарашки под крылом орденской СБ, чтобы оказаться в аналогичном «почтовом ящике номер тринадцать», только уже в протекторате Русской Армии? Ладно бы в порыве искреннего патриотизма, так за Соней я подобного не припоминаю.
С другой стороны, Соня на «новую интересную работу» согласилась сама, если б ее загребли силой или обманом, ни о каких звонках родне не было бы и речи. Так что вариант должен быть стоящим. Спросить прямо у нее, что ли? А почему нет, выспрашивать номер с целью перезвонить самому, пожалуй, лишнее, но обозначить интерес можно вполне открыто.
— Ну, это несложно, — кивает тетушка Алла, — будет звонить, передам. А теперь рассказывайте, как у вас.
Отдаю светское общение на откуп любимой; разговор закономерно сворачивает на «женские» темы, от которых я спешу устраниться. Увы, мою попытку слинять на дальнейшую рекогносцировку села дамы в корне пресекают, очертив фронт работ на грядке «от забора и до ужина»; на просьбу выдать лопату с моторчиком — тетушка Алла, наверняка распознав анекдот про «еврея с лопатой», с улыбкой говорит, что у перелетных Карлсонов моторчик должен найтись свой, но варенье, чтобы его заправить, она мне, так и быть, выделит. К ужину. А Сара совершенно спокойно добавляет:
— В кибуцах с сельскохозяйственными работами все в порядке, и там хватает куда более правоверных евреев, чем ты или я.
— Так где мы, а где те кибуцы… — ворчу я.
— Мимо одного недавно проезжали — под Форт-Линкольном, помнишь?
— Думаешь, там кибуц?
— Стопроцентно. Организованный нахальниками, как изначально и бывало.
После краткой расшифровки, кто такие есть нахальники (представители организации Нахаль, а полностью Ноар Халуци Лохем — «боевая молодежь первопоселенцев», с сороковых годов минувшего уже столетия строили в стратегических точках пограничья поселения и тем самым обороняли большую часть рубежей Эрец Исраэль от всяких там арабов), вынужден согласиться: да, община Тель Хай именно из таких вот «израильских казаков» и должна состоять. А затем меня безжалостно выпихивают на плантацию — «работайте, негры, солнце еще высоко».