– Они ждут чего-то. Или кого-то, – заговорил Алим. – Их атаки – видимость, попытка связать боем и задержать.

– У тебя получилось подслушать?

– Только рядовых. У командиров ментальные амулеты, но другим людям не запретишь думать и делать выводы. Костяк дружины еще не прибыл.

– Лучше отступим в укрытие понадежнее, – прислушался к разговору Булатов. – Предлагаю вот что: пусть Нина Константиновна с Саввой Никитичем наведаются к развалинам и подготовят место для отступления. Чтобы враг ничего не заподозрил раньше времени, используем артефактный щит. Если под разрушенным домом есть подземелья, укроемся там. А здесь создадим видимость отчаянного сопротивления. Нас нарочно выматывают, чтобы смять основными силами. Пусть думают, что у них получилось. Мы же подготовимся и нанесем сокрушающий удар.

Оказывается, с артефакторами опасно воевать. С виду совершенно безобидны, но способны сильно удивить противника. Прежде, Савва Никитич установил малую пирамидку в центре временного убежища и активировал щит. Затем мы под «отводом глаз» прыгнули к развалинам. Нечего было и думать, что это место не облюбовал противник. Среди камней, поросших мхом, затаилось полтора десятка бойцов. Опасность представляли маги, которые забеспокоились, уловив магическое возмущение от открытия тропы. Я знаками показала Полозьеву, чтобы врубил полог тишины, как только начну действовать. Не хотелось, чтобы жизнеспособный план пошел насмарку.

Магов следовало бить наверняка, а это непростая задача, учитывая защиту, которой не брезговал ни один уважающий себя одаренный. Местоположение каждого противника я легко определила по засветкам от амулетов. Выбрала наиболее яркие цели, сформировала два пластинчатых щита и запустила поочередно, придавая ускорение воздушным потоком. Первый маг ничего сделать не успел, когда фиолетовая вспышка разрушила защиту и прошла сквозь тело, будто горячий нож через масло. Второму фора в пять секунд позволила уклониться, но я метила в корпус, поэтому смертоносная пластина срезала руку повыше локтя и задела грудную клетку. Добила жертву воздушным клинком, вошедшим точно в сердце. С рядовыми бойцами расправилась этим же способом. И нет, никакой жалости или сомнений при этом не испытывала. Ночь, полыхающее пламя пожаров, от которых занялись близлежащие деревья, и дружинники Шумского, угрожающие моей семье, – все это всколыхнуло болезненные воспоминания. Я поклялась отомстить, и пощады не будет.

Глава 28

Глава 28

Когда я закончила, Полозьев крепко стиснул мое плечо в знак поддержки. Ни тени сомнений или осуждения я не нашла в его глазах и вымученно улыбнулась.