За что поплатился своей жизнью и жизнями своей команды. Я не стал долго тянуть с местью, но перед тем, как отдать приказ на уничтожение османского крейсера, всё же связался с этим без пятнадцати секунд покойником.

— Триста двадцать семь мирных, ни в чём не повинных людей ты только что убил, мерзавец, — сказал я ему. — Жаль, что ты можешь умереть всего один раз…

«Хамидие» нехотя, под непрекращающимся ливнем плазмы пушек «Одинокого», маневрируя и вертясь, развалился на куски и исчез в серии взрывов и вспышек. Так должно быть…

А всё то время, пока Алекса рассчитывала новую траекторию, чтобы теперь собственно «Одинокому» не попасть под раздачу от приближающегося османского линкора, у меня вертелось в голове последняя моя фраза о 327 погибших… Первый раз я услышал эту цифру от лейтенанта Васнецовой, когда только начиналась эвакуация гражданского персонала с «Измаила» на несчастную «Фортуну». Но точно ли эту цифру я тогда услышал?

— Алекса, уточни данные по персоналу крепости, — попросил я свою помощницу. — Сколько всё-таки было «Фортуне» людей?

— Триста двадцать семь взошло на борт при эвакуации…

— Точно? А сколько должно было взойти?

— Изначальное количество обязанных покинуть станцию определяется в 328 человек…

* * *

— Папуся не ругай меня, я сломала няню, — Варя стояла на пороге Центрального Пункта Управления, каким-то образом самостоятельно добравшись до него. — Я не хотела улетать, поэтому снова её отключила, как в прошлый раз…

Чувства Волынца в этот момент не поддавались описанию. Он только что потерял свою любимую дочь, видя как судно, на котором она должна была находиться, исчезло в пламени взрыва. И вот спустя несколько минут, которых генерал не помнил, ему докладывают с поста охраны, что Варя стоит у входа в отсек и спрашивает разрешения пойти к папе. Когда Фёдор Афанасьевич собственными глазами увидел на экране дочку, он просто не мог этому поверить. Только когда прибежав на пост, схватив её и исцеловав всю с ног до головы, генерал немного смог прийти в себя.

Девочка смеялась от щекотки поцелуев отца и была на седьмом небе от счастья за то, что её похоже не будут ругать.

— Господи, как же я рад, что ты у меня такая непослушная, — плакал старый генерал, всё еще не веря своим глазам.

Рядом стояла с такими же мокрыми глазами от счастья, Катя Васнецова, которая не меньше Волынца была рада видеть маленькую Варю.

— Господин генерал, надо сообщить подполковнику Дибич, что… — Васнецова напомнила Федору Афанасьевичу.

— Ой, бл…! — вырвалось у того, и генерал начал судорожными пальцами набирать личный канал связи на идентификационном браслете, пытаясь связаться с женой, которая также видела гибель «Фортуны».