Странно, но на том конце никто не отвечал. Волынец не выпуская Варю из рук, вновь направился в центральный зал, решив, что там по основному каналу свяжется с Яниной.

— Мне можно с тобой остаться? — осторожно спросила Варя.

— Можно, доченька, можно, — ответил отец, — больше я тебя никуда не отпущу…

Командный зал встретил генерала шумом переговоров и криками офицеров связи. Бой в космосе на подлёте к крепости был в самом разгаре, а несколько внутренних её отсеков уже были заняты османами. «Измаил» дрался сразу на нескольких направлениях и палубах, не желая сдаваться, как старый израненный воин, окружённый множеством врагов. Размеры крепости были настолько велики, что позволяли сражаться, несмотря на то, что штурмовые подразделения противника захватывали один за другим отсеки станции…

— Найдите мне канал связи со 155-ой, — бросил генерал одному из своих офицеров.

Он поцеловал Варю и вручил её Кате Васнецовой, которая сжала девочку в объятиях.

— Так, что там у нас? — деловито подбоченившись в своей прежней манере спросил Волынец, посмотрев на трёхмерное изображение всего близлежайшего сектора, который переливался всеми цветами радуги от мерцания и взрывов. — Ага, «Галвестон» и «Лиму» мы всё-таки ощипали…

Фёдор Афанасьевич с нескрываемым удовлетворением оценил работу своих канониров. Несколько крупных дредноутов противника, что с американской, что с османской стороны, действительно отошли на вторую линию, полностью изрешечённые плазмой крепостных орудий.

— Эх, побольше бы мне времени и пушек, я бы тогда вас всех, — Волынец покривился, когда увидел, что осталось от его батарей.

На данный момент работало всего шесть из двенадцати орудий основной сферы, слава Богу главный калибр ещё был цел. Что же касается бастионов, то три из четырёх уже замолчали навечно, приняв на себя первый удар наступающего врага. Даже медицинские команды посылать туда смысла не было, все их защитники безусловно погибли в этих автономных модулях. Так, а кто ещё сражается? Четвёртый бастион!

— Полковник Годен, чёртов немец, недаром ты пил из меня кровь! — радостно воскликнул Волынец. — Пригодились-таки броневые пластины!

Четвёртый бастион продолжал вести огонь, несмотря на то, что его защитное поле давно перестало существовать, а первый слой броневой обшивки превратился в решето. Но второй то слой был пока цел и адмирал-паша Озкан, группа кораблей которого действовала на этом направлении, не мог понять, как русский форт до сих пор держится…

— Молодец Годен, спасибо за то, что ты был таким занудой, — засмеялся Волынец, но тут же изменился в лице.