Учитель был молчалив. Осиор обратил на меня внимание, только когда я уже совсем уж заерзал на трясучей лавке кареты, чьи большие деревянные колеса сейчас стучали по брусчатке Замковой Горы, приближая нас к императорскому дворцу.

— Нервничаешь? — спросил учитель.

Я только отрицательно мотнул головой.

Осиор внимательно посмотрел мне в глаза, будто бы пытался поймать на лжи, после чего продолжил:

— Мы ненадолго, сколько потребуют приличия. Держись меня и других магов, например Виолу или Неро, он тоже Трибунальный Истигатор, такой высокий мужчина, я вас познакомлю. Возможно, императорская семья захочет отметить тебя каким-нибудь даром… Принимай, но с достоинством! Ты теперь член Круга и маг жетона. Понял?

Варианты этих наставлений я за последние сутки слышал уже минимум дюжину раз, так что мне многого стоило не закатить глаза. Я же не тупой! И на память не жалуюсь! Но под внимательным взглядом наставника я только смиренно кивнул и ответил:

— Конечно, учитель. Я все помню.

— Хорошо, — холодно согласился Осиор. — И не налегай на выпивку, хотя виночерпии будут постоянно подливать в твой кубок. Мал ты еще, а событие важное.

Я ничего не ответил. Последние недели оказались сложными. Кутерьма вокруг нападения продолжалась будто бы бесконечно, и хотя Осиор буквально прикрыл меня грудью от дознавателей Круга из числа истигаторов, не сказаться все произошедшее на нас не могло.

Большой интерес к моей персоне проявила и белокурая архимаг. Госпожа Виола лично приезжала несколько раз в поместье для того, чтобы проверить мои навыки, убедиться, что режущие щиты Ур на самом деле столь мощны, а я способен создать хоть половину заклинания, известного как Казнь Света.

И если с демонстрацией умений, которыми одарила меня Витати, проблем не было, то снова повторить мощную комбинацию печатей, которой я испепелил альфу волколаков, у меня не получалось. Потому что уже на следующее утро после битвы с нежитью я опять перестал видеть магические потоки и максимум, что у меня получалось — заметить цветное сияние краем глаза.

Госпожа Виола лишь удивлялась подобному регрессу, учитель же лишь мрачно стоял в стороне — ведь Осиор знал, как именно у меня получилось столь мощное колдовство. Но поделиться с волшебницей этим знанием он не мог, а мне строго-настрого запретил даже заикаться о каких-либо аномалиях, что творились со мной во время стресса. Так что и мне, и Осиору приходилось напропалую лгать Виоле о том, как же у меня вышла Казнь Света, да еще и столь внушительных размеров и мощи. Я буквально видел, как портится настроение наставника от этого, но ничего поделать не мог.